Московские улицы. Секреты переименований

Секретарь Антиохийского патриарха диакон Павел Алеппский, посетивший Москву со своим принципалом в середине XVII века, оставил подробное описание стен и башен Белого города: «Третья стена города известна под именем Белой стены, ибо она выстроена из больших белых камней… Эту стену он (царь) вывел с южной стороны Кремля по берегу реки и кругом города. Она больше городской стены Алеппо и изумительной постройки, ибо от земли до половины она сделана откосом, а с половины до верху имеет выступ, и потому на нее не действуют пушки. Ее бойницы, в коих находится множество пушек, наклонены книзу, по остроумной выдумке строителей: таких бойниц мы не видывали ни в стенах Антиохии, ни Константинополя, ни Алеппо, ни иных укрепленных городов, коих бойницы идут ровно, (эти же) служат для стрельбы во всякого, кто приблизится к нижней части стены… Конец этой стены доходит до угла второй стены. Таким образом эта Белая стена окружает край города с западной стороны Кремля и большую часть города с востока и севера… В Белой стене более пятнадцати ворот, кои называются по именам различных икон, на них стоящих. Все эти надворотные иконы имеют кругом широкий навес из меди и жести для защиты от дождя и снега. Перед каждой иконой висит фонарь, который опускают и поднимают на веревке по блоку; свечи в нем зажигают стрельцы, стоящие при каждых воротах с ружьями и другим оружием. Во всех воротах имеются по нескольку больших и малых пушек на колесах. Каждые ворота не прямые, как ворота Ан-Наср и Киннасрин в Алеппо, а устроены с изгибами и поворотами, затворяются в этом длинном проходе четырьмя дверями и непременно имеют решетчатую железную дверь, которую спускают сверху башни и поднимают посредством ворота. Если бы даже все двери удалось отворить, эту нельзя открыть никаким способом: ее нельзя сломать, а поднять можно только сверху».

Далее Павел Алеппский добавляет, что хотя он видел стены Белого города собственными глазами, но бросал на них взоры украдкой, так как стрельцы крепко наблюдали за прохожими и если заметят, что кто-то слишком пристально смотрит на стену или пушку, тотчас хватают и лишают его жизни. Насчет столь жестокой и быстрой кары, якобы полагающейся в Москве за любопытство, антиохийский диакон явно ошибается, видимо, кто-то из его информаторов подшутил над ним. С другой же стороны, наверное, именно этой выдумке мы обязаны тем, что Павел Алеппский украдкой, но пристально рассмотрел и столь подробно описал стены и башни Белого города: запретное, как известно, привлекает.

Со временем стены Белого города потеряли оборонное значение, их перестали ремонтировать, они разрушались. В 70-е годы XVIII века Екатерина II распорядилась стены снести и на их месте «по примеру чужестранных земель иметь место в средине города для общественного удовольствия, где бы жители оного могли, не отдаляясь от своих домов, употреблять прогуливание», то есть разбить бульвары. Исполнение этого распоряжения растянулось на десятилетия, стены разбирались постепенно. Е.П. Янькова, автор воспоминаний «Рассказы бабушки, записанные ее внуком», рассказывает: «Я застала еще Тверские ворота, Пречистенские, Арбатские… В те времена, когда в Москве было несколько стен городских, понятно, что нужны были и ворота; потом стены обвалились, их сломали, а ворота оставили, и было очень странно видеть, что ни с того ни с сего вдруг, смотришь, стоят на улице или площади ворота; многие стали ветшать, их и велено было снести… Теперь осталось на память только название».

Названия ворот остались на память, конечно, не потому, что они были разрушены позже стен, а потому что их названия в течение полутора веков до сноса ворот служили удобнейшим обозначением района, да и до сих пор говорят: он живет у Покровских ворот или у Сретенских.

Арбатские ворота

Бульвары были разбиты на месте разобранных стен, места же башен, сквозь ворота которых проходили улицы, стали частью этих улиц. Эти-то перекрестки бульваров с улицами москвичи по старой памяти продолжали называть воротами: Никитские ворота, Пречистенские ворота и так далее. В конце XIX века, когда производилась унификация городских наименований, эти названия приобрели хотя и несколько канцелярскую, но более точную форму: площадь Сретенских ворот, площадь Покровских ворот, а так как фактически здесь никакой площади не было, а был обычный перекресток, то в живой речи, как правило, употреблялось старое название, без добавления слова «площадь».