Московские улицы. Секреты переименований

Газетным стали называть переулок из-за того, что в нем помещалась контора, в которой подписчики всей Москвы (тогда газеты еще не разносили по домам) получали свои газеты.

А ближайшая к Зацепской площади улица называется Щипок, к ней примыкают Щипковские переулки. Это название также имеет отношение к таможенному досмотру. Нынешнее название несколько переиначено, раньше оно произносилось Щупок. Здесь длинной остроконечной железной палкой – щупом – протыкали возы соломы и сена, чтобы узнать, не скрывается ли внутри какой-нибудь запрещенный товар. Д. Никифоров, автор книги «Из прошлого Москвы. Записки старожила», рассказывает, что еще в 60-е годы XIX века здесь дежурил сторож со щупом, который следил, чтобы в Москву не привозили вина (автор здесь имеет в виду водку. – 5.М.), потому что в городе оно продавалось дороже, чем в сельских местностях.

Став городом, Москва быстро обросла слободами, в каждой из которых селились ремесленники одной профессии. Слободская ремесленная Москва оставила по себе память в многочисленных современных названиях: Гончарные переулки, Каменщики, Каретный ряд, Котельнические переулки, Кожевническая улица, Ружейный, Серебрянический, Скорняжный переулки, Бронные улицы (бронники – мастера, выделывавшие бронь: кольчуги), Кадашевская набережная (кадаши – бондари, делавшие кади: кадушки, бочки) и многие другие.

Наследниками названий улиц по ремесленным слободам стали улицы и переулки, получившие названия по ближайшим фабрикам и заводам, которые бурно начали строить в Москве во второй половине XIX века. Амовский проезд получил свое название в 1915 году от завода АМО (Акционерное машиностроительное общество). Теперь он называется Автозаводской улицей. По газовому заводу названа Газовская улица, по кирпичному – Кирпичная, по колокольным заводам – Колокольников переулок.

Слободы военных, стрельцов, в которых жили стрельцы одного полка, часто назывались по фамилиям их командиров – полковников. Таково происхождение Зубовской площади, Левшинских переулков, Лефортова. Патриархи также имели слободы, обслуживающие патриархию: Патриаршие пруды и Патриаршие переулки находятся на месте бывших патриарших слобод.

О том, что московский топоним обязательно заключает в себе что-то связанное с этой местностью, москвичи знали задолго до того, как появился первый научный труд, специально посвященный московской топонимике, – книга архитектора, историка и археолога А.А. Мартынова «Названия московских улиц и переулков с историческими объяснениями», вышедшая первым изданием в 1878 году.

В предисловии к этой книге, подводящем итоги многолетних и серьезных научных поисков, автор пишет: «Названия урочищ, площадей, улиц и переулков произошли не случайно; не произвольно выдуманы были имена для обозначения той или другой местности. В этих названиях заключается большею частью указание на историческое событие, на известное в свое время лицо, на бытовую черту, на местную особенность; в них хранится память прошедшего, иногда отдаленного. Но память эта слабеет с течением времени; характеристические названия, переходя от поколения к поколению, искажаются, теряют свое первоначальное значение, обращаются в бессмысленные звуки, ничего уже не говорящие тому, кто их слышит и повторяет. Иногда старые названия вовсе забываются, не заменяясь даже новыми, и местности, носившие прежде весьма выразительные имена, превращаются в безымянные. Восстанавливать старые названия, доискиваться их причины и смысла – работа трудная, но в высшей степени интересная. В них оживает, так сказать, перед нами забытое прошедшее. Мы видим постепенный рост города, разнородные составные части, соединившиеся в нем, характер почвы, на которой он выстроился, видим следы народных нравов, древних обычаев, влияние знатных родов, выдающихся лиц, впечатление, оставленное историческими событиями. К этой работе еще только начинают приступать для Москвы».

И все это сами москвичи знали давно. П.А. Валуев, москвич щукинского и грибоедовского времени, пишет в повести «У Покрова в Левшине»: «В первопрестольной Москве, где насчитывается или насчитывалось до сорока сороков церквей, почти каждый дом стоит в виду одной из них, и почти каждый адрес может быть приходским. При этом наименование каждого прихода имеет, так сказать, исторический звук, то есть звучит чем-то истинным, действительно бывшим; оно произошло от условий или обстоятельств, которых уже нет, но которые прежде существовали, одним словом, завещано стариной, напоминает о старине и для уразумения требует справок со стариной…».

Валуев в юности был знаком с Пушкиным и послужил для поэта прототипом Петра Гринева, главного героя «Капитанской дочки». В черновиках Пушкин кое-где даже называет Гринева Валуевым.

Так как историческая основа топонима была для москвича несомненна, то в тех случаях, когда исторических справок не находилось, он создавал легенду, ибо московское название просто не могло не иметь объяснения.