«Московские ведомости» о двоевластии

Даже завоевание всей Европы (положим – китайскими монголами) не уничтожит непременно этой возможности всеобщего заражения. «Победители приняли нравы и обычаи побежденных», – так учили еще нас в детстве; я помню эту верную фразу; и примеров этому много.

Итак, – прежде всего еще остается вопросом, будет ли еще вообще какая-нибудь новая, прочная на 8–9–10 веков (как другие, прежние были), своеобразная цивилизация или нет?

И если будет, – то славяне ли ее разовьют? Или кто-нибудь другой…

И, наконец, если славянство, руководимое Россией (после благоприятного разрешения Восточного вопроса), и уклонится несколько в сторону от общеевропейского русла, – то насколько резко будет это уклонение?

Не будет ли оно так незначительно, как было незначительно уклонение римской культуры от греческой? Ибо нравы и весь внешний быт римский был очень схож с греческим; а государственность римскую священно-муниципального и республиканского происхождения можно также считать как бы развитой и с успехом выработанной эллинской государственностью.

Можно, конечно, и на этом примириться с исторической судьбой нашей, но от этого еще очень далеко до 4-хосновного типа, о котором мечтал Данилевский. Он говорил, что романо-германская цивилизация – культура только 2-хосновная , т. е. в ней хороши и сильны только 2 стороны – научно-художественная и государственная ; а религиозная и экономическая слабы. Религиозная – потому, что Католичество есть искажение Христианства ; экономическая – потому, что на Западе феодализм капитала .

Искажение ли Католичество или нет, это вопрос богословский, которого я здесь не хочу касаться (как лично верующий в правоту Православия, я даже обязан с этим согласиться); но когда мы хотим поставить вопрос на объективно-научную точку <зрения>, как ставил его Данилевский, – то нельзя брать за критериум или за основу суда наше с ним субъективное верование . Культурно-органическая точка зрения – не есть собственно христианская; она может быть тесно связана с моим личным Христианством, но, чтобы судить объективно, я должен уметь выходить и за пределы моей личной религии; я могу не только этой личной верой, по богобоязненности, но во многих отношениях даже и разумом понимать, что Православие правильнее Католичества в догматическом и душеспасительном отношении Но когда речь идет – о развитии , о своеобразии , о творчестве культурно-религиозном , – я не могу не видеть , что после разделения Церквей Православие в Византии остановилось, а в России (и вообще в славянстве) было принято оттуда без изменений , то есть без творчества (вредного или полезного – все равно пока ). А европейская культура именно после этого разделения и начала выделяться из общевизантийской цивилизации. В истории Католичества, – что ни шаг, то творчество, своеобразие, независимость, сила.

Другое дело – религиозная истина моей веры; и другое дело – истина исторического взгляда. Иудейская ветхозаветная вера в значительной мере обязательна для всякого христианина; но разве можно сказать, что она во время Моисея и пророков <была> так развита и богата разнообразным содержанием, как ложная для нас языческая вера древних египтян или браминов? Нельзя.

И ложное может быть очень своеобразно и очень развито, интенсивно и содержательно.

Католицизм – религия такая могучая и полная, какой, быть может, еще и не было на земле. Как же не основа ?

Не любите Католицизма, не веруйте в него, боритесь с ним, но как же можно не считать его третьей по счету и первой по значению культурной основой романо-германской истории.

То же можно сказать и про экономическую сторону.

Кого уверит Данилевский, что эта хозяйственная сторона в Европе – слаба. Что она не влиятельна… Так как в книге его речь идет о смене культур, или о некоторой преемственности их, то когда же и где же, до полного развития романо-германской цивилизации – было такое хозяйство ?.. Такая торговля, такое промышленное богатство? Даже такое усовершенствованное земледелие… [2] < текст обрывается >

Примечания

1

Религиозная, государственно-социальная, научно-художественная и экономическая.

2

Кир<еевский>