Московский бенефис

— За эти кольца! — догадался я и, найдя конец одной из веревок, продел в кольцо. Вторую веревку продела Росита, и мы как следует натянули веревки, крепко привязав их к кольцам. Теперь мачта совсем не шаталась. Мы взялись рассматривать другие веревки. Одна из них была пропущена через самую верхушку мачты, где было маленькое железное колесико. Когда я потянул за веревку, колесико заскрипело, и малая палка вместе с прицепленным к нему парусом начала подниматься вверх. Росита тоже уцепилась за веревку, и тут же ветер развернул парус и захлопал им в воздухе.

— Ой! — сорвалось у Роситы. — Унесет!

— Держи его! — не своим голосом вскрикнула донья и уцепилась за одну из веревок.

— Ур-р-ра! — закричала Росита. — Плывем!

— Знать бы еще, куда! — вздохнула донья, держась за руль, то есть за палку, надетую на штырь. Лодка теперь подскакивала на волнах, словно телега на ухабах, плюхала брюхом по воде и плескала в нас брызгами. Стало совсем темно. Небо было темно-синее, все в больших ярких звездах, мигавших высоко-высоко. А из морских волн вылезла немного щербатая, серебристая луна, наверно, солнце велело ей поработать за него. Только луна не излучала тепла, и мы основательно замерзли. Отблески лунного света выплясывали на воде, и море казалось большущим, темно-синим шелковым платьем…

— Куда же мы все-таки плывем? — сама себя спросила донья Мерседес. — Солнце село в той стороне, значит, там запад. На западе должен быть материк, Америка. Но до него слишком далеко… Послушай, Мануэль, как назывался остров, на котором ты жил?

— Не знаю, сеньора! — отвечал я. — Я знаю только, что наше место называлось остров — и все… А разве вам капитан не говорил, куда плывет?

— Нет, — вздохнула донья Мерседес, — ничего он мне не говорил… Поплывем, куда ветер дует, может, куда-нибудь к суше выплывем…

— Только бы бури не было! — вздохнула Росита.

— Садись за руль, Мануэль, — приказала донья. — Старайся, чтоб лодка шла носом на волну. А мы немножко подремлем и через часик тебя сменим…

Луна постепенно спускалась вниз. И тут я совершенно неожиданно увидел, что впереди, куда стремился нос лодки, небо совсем темное. Потом я стал различать, что в некоторых местах на фоне звездного неба вырисовываются какие-то странные тени, больше всего похожие на горы. Послышался странный, мерный шум: «Ш-ш-ух! ш-ш-ух! ш-ш-ух!» И вскоре я понял, что это берег, земля. Лодка еще быстрее помчалась вперед, будто ее кто-то потащил за собой на веревке.

И вот лодка чиркнула днищем по чему-то твердому, и нос ее, мягко скрипнув, воткнулся в мокрый песок. Я выпрыгнул за борт и, упершись в корму, стал толкать лодку на берег. На носу лодки лежал моток веревки и светилось стальное кольцо, через которое я продел один конец и привязал к росшему поблизости кусту. Теперь я не боялся, что лодку унесет. Правда, для страховки, я решил опустить парус. А тетки все храпели, они еще не знали, что я привез их куда надо. Тут я залез в лодку, лег между женщинами и сразу, намертво заснул.

НА ОСТРОВЕ

Так уж мне везло — вторую ночь я ночевал на новом месте. Подумать только, еще позавчера я спал в нашей хижине, с бабушкой и мамой! Они плакали и гадали, куда меня продадут да как маме будет у Грегорио. А ведь, поди-ка, им и в голову не приходило, что уже ночью я буду спать на корабле, в гамаке. Но и я не думал, что путешествие на корабле так быстро кончится и я проведу третью ночь вообще неизвестно где. То есть спал я, конечно, в лодке между Роситой и доньей Мерседес, что само по себе было необычно, но где находится та земля, к которой нас принесло, я, конечно, не соображал.

Утром я проснулся, когда солнце уже припекала. Наши шесть ног: две пары длинных и толстых белых и мои черные в красных штанах, короткие и худые, торчали на солнце, а головы перекрывал от солнца опущенный мною парус.

— Мануэ-э-эль! — услышал я удивленный голос доньи. — Где мы? В раю? Нас кто-нибудь подобрал? Как мы сюда попали?

— Не знаю, сеньора, — ответил я, — было темно… Лодку принесло сюда, вот и все…

— Давайте помолимся, возблагодарим Господа нашего! — сказала донья. — Чудо! Воистину святое чудо!

Мы все трое опустились на колени и начали молиться. Донья молилась долго, а мы повторяли за ней слова. Мне только было странно, что вчера мы не просили у Бога помощи, а он помог. Наверно, он вчера тащил лодку мимо скал и принес сюда.

— Вы не голодны, сеньора? — спросила Росита, когда наша молитва закончилась.

— Можно сварить суп из солонины и сухарей, — прикинула донья.

Мы с Роситой попытались открыть бочку с солониной. Но только тут до нас дошло, что варить суп не в чем.

— Надо слепить горшок, — сказал я, — высушить его, обжечь, а потом уже варить суп.

— Ты прав, — сказала Росита, — да солонина не дождется… Давай-ка мы ее зажарим на угольях. У нас пастухи так делают.

— А я пойду искать глину, — решил я и двинулся вдоль берега.