Московский бенефис

— Знаете, — сказала девушка до ужаса наивным тоном, — вам я почему-то верю.

— Садитесь, — сказал я, — сегодня как раз тот единственный вечер, когда я не насилую случайных попутчиц. Куда вам?

Она назвала адрес, и я вспомнил, как десять лет назад отец, которого я тогда звал в глаза Сергеем Сергеевичем, а за глаза — Чудо-юдом, впервые привез меня на «Волге» на эту самую улицу. Там за Николаем Коротковым до сих пор числилась однокомнатная квартира. В том самом доме, номер которого назвала наша пассажирка.

— Вам, случайно, не в тридцать девятую квартиру? — поинтересовался я.

— Нет, в сороковую, — хлопнув глазками, удивилась скрипачка. — А что?

Голосок у нее был почти как у семнадцатилетней, но личико смотрелось минимум на двадцать пять. Не маленькая — за метр семьдесят, не худенькая — килограммов на шестьдесят потянет. Плащ скрывал фигуру, но вряд ли это было что-то экстра-класса. Нет, она могла быть за себя совершенно спокойна.

— С концерта? — спросил я.

— Да нет, — потупилась девушка, — я в ресторане играю…

— И где же?

— В «Чавэле», знаете? — девушка опять смутилась.

— Понятия не имею, к сожалению. Я нынче в рестораны не хожу — все дела, дела… «Чавэла», как я понимаю, что-то связанное с цыганами?

— Ага, — кивнула пассажирка, — ресторан с цыганами. Я у них в ансамбле на скрипке играю.

— Так вы цыганка? — удивился я. И даже вроде бы обрадовался. Я ведь в детстве немного цыганского молока попробовал…

— Нет, — девушка мотнула своими черными, поблескивавшими при свете ночных фонарей волосами. — Я — украинка. Меня зовут Таня Кармелюк. А когда я соло играю, объявляют: «Кармела!»

— Почти Кармен, — заметил я. — Очень цыганское имя. Но красивое.

Представляться ей я не собирался. Какая ей собачья разница, кто ее подвозил? Баринов, Коротков, Браун, Родригес… Можно было как угодно назваться, но не хотелось. Тем более что пронырливая «девятка» «45-38 МКМ», видно, хорошо знавшая, как прятаться, опять вынырнула откуда-то сбоку и пошла за нами.

— Тупые какие-то! — пробормотал под нос Лосенок. Кармела-Таня вскинула свои густые, нещипаные брови, но ничего не сказала. Я тоже, хотя в отличие от нее догадывался, чем недоволен Лосенок. Ребята не просто «пасли» нас, они мозолили нам глаза. Зачем? Что, они не знают, где живет господин референт фирмы «Барма»? Знают. Я человек легальный, семейный, женатый, с пропиской… Правда, в двух местах и на разные фамилии, но не в этом же дело! Они хорошо осведомлены, что товарищ Юрий Андреевич Лосев, он же Лосенок, честно и благородно работает в «Барме» с окладом в 1000 баксов и в его обязанность входит развозить по домам горящих на работе сотрудников фирмы, вроде вышеупомянутого референта с ненормированным рабочим днем и свободным

графиком посещения. Какие проблемы? Если вы, товарищи менты, комитетчики-контрразведчики или кто там еще, хотите узнать, что гражданин Баринов Дмитрий Сергеевич делает предосудительного, возвращаясь с работы домой, то не маячьте. Привлеките пару-тройку машин, расставьте их на маршруте и меняйте помаленьку… Не могу же я на эту вашу «девятку» так долго любоваться.

— Приехали, — сказал Лосенок, притормаживая. Умный парень, остановился не у самого дома, а не доезжая.

— Сколько я вам должна? — спросила Таня.

— Бог с вами, не разоримся! — отмахнулся я и захлопнул дверцу за Таней. Она зацокала вперед, а мы поехали дальше. Упрямые обладатели ментовского номера все на той же дистанции перлись за нами.

— А может, это не контора? — прикинул Лосенок.

— А кто? «Лига защиты животных»?

— Вот влепят они нам где-нибудь за городом пару очередей — тогда посмеешься! — зло сказал Лосенок. Он всерьез это сказал, и мне чуть-чуть поплохело. А почему бы и нет? Все люди, все человеки. Конечно, это не из-за Круглова. Но ведь до того был еще не один клиент, и кое-где оставались ниточки, за которые могли потянуть, особенно — по самым ранним делам… Опыта было мало. То, что для ментов — отмазка, для крутых ничего не значит. Конечно, мало шансов, что выкопали эти хвостики, но все бывает… Тогда «МКМ» — просто для успокоения. Сейчас мы пойдем по Можайке — там вряд ли. Борзеть и строчить на улице или большой дороге захочет только самоубийца. Это менты не найдут свидетелей, а наши — найдут. И тогда у многих кишки повиснут сушиться на проводах. Прежде всего у заказчиков. А заказчикам, если таковые имеются, есть что терять, кроме своих цепей… Могут, конечно, подставить дурачков, какую-нибудь шпану, решившую поиграть в киллеров. По поведению — вполне похоже, но я их все-таки немного разглядел, и впечатления такого, что это мальчики-хулиганчики, не сложилось. Плотные мужички выглядели довольно солидно и профессионально. Такие, если б уж собрались нас делать, то довели бы до поворота на лесную бетонку, по которой в это время суток никто не ездит. Почти десять верст — и все лесом. Правда, на «девятке» догнать «Чероки» им вряд ли удастся. А если там, в лесу, на каком-то километре нас ждут? Эта прилипчивая «девятка» может быть только наводчицей. А там, в лесу… Блин, да что ж я такой мнительный стал?