Московский бридж. Начало (СИ)

О том, что случилось на финале, узнал только из рассказов своих одноклубников. Местным бриджистам (дело было в Эстонии) показались подозрительными некоторые сдачи, которые разыгрывал Петр Александрович. За ним начали следить и обнаружили, что он достает готовые сдачи (по-преферансному, "сменки") из кармана, заготовленные заранее. Разразился скандал, нашу команду сняли с соревнований, Полковника и Кацмана дисквалифицировали, по-моему, на год, остальных членов команды наказали менее строго. Самое интересное, что все они были абсолютно не в курсе того, что делал Полковник, и в сущности пострадали зазря. Особенно жаль было Мишу, который совершенно не обращал внимания на акции Полковника.

Оказалось, что Полковник не придумывал расклады, а брал их из старых книжек, причем все они были экзотические, с редкими видами сквизов и впусток. Одному из местных бриджистов сдача, которую разыгрывал Полковник, показалась знакомой, и тогда за Полковником начали следить. Прошло время, и все наказанные вернулись в бридж, и история эта забылась. Я думаю, что Петр Александрович решил таким образом показать, что есть еще порох в пороховницах и что его рано списали из большого бриджа».

Значит, по-преферансному это называется «сменки»! Неплохо было бы мне об этом знать тогда, давным-давно, в Гурзуфе, когда я один сражался против трех харьковских преферансистов.

Примерно то же самое об этом эпизоде в финале командного первенства Союза я услышал и от других наших бриджистов. Надо сказать, что на это первенство наша команда по результатам московского отбора не попала. Причем все решилось в матче с командой, в которой играл Петр Александрович. Он тогда тоже играл с Мишей Кацманом. В одной из сдач Петр Александрович поставил семь без козыря (большой шлем), имея в пиках туза, короля, даму, валета и две маленькие. При этом противники (то есть мы с Мариком) имели в пиках пятую десятку. Петр Александрович разыгрывал этот контракт. Стал отбирать пику. Убедился в плохом раскладе. Сокрушенно вздохнул. Потом задумался. Пробормотал что-то типа «а давай-ка попробую вот так», провел какой-то умопомрачительный внутренний импас в побочной масти и, в конце концов, контракт выиграл. Наша пара на другом столе села в семи пиках. Это стоило нам 17 очков. В результате мы проиграли несколько очков команде Сластенина, проиграли отбор и на первенство Союза не поехали.

После матча Марик мне сказал: «А тебе не кажется, что Патя как-то не очень естественно вел себя за столом во время этой сдачи?» «Что ты имеешь в виду?» – спросил я у Марика. И Марик сказал мне, что все эти вздохи и бормотанье Петра Александровича ему показались наигранными. Мне эти подозрения Марика представились тогда совершенно необоснованными. Вернее, я считал, что мы не можем подозревать нашего товарища по бриджу в таких чудовищных поступках. И я спросил Марика: что же ты, мол, считаешь, что Патя знал расклад? И тут уже Марик не смог сказать мне, что он так думает, и только пожал плечами. Но, видно, Марик все-таки зародил у меня какие-то сомнения насчет Петра Александровича, если я запомнил этот разговор и всю эту историю с пятой десяткой пик.