Московский дневник

1 января.

На улицах продают украшенные по-новогоднему ветки. Проходя по Страстной площади, я видел продавца, который держал длинные прутья, покрытые до самого кончика зелеными, белыми, голубыми, красными бумажными цветами, на каждой ветке – свой цвет. Я бы хотел написать о «цветах» в Москве, и при этом не только о героических рождественских розах, но и об огромных розах-абажурах, которые торговцы гордо носят по всему городу. Потом о слащавых сахарных клумбах на тортах. Но есть и торты в форме рога изобилия, из которого сыплются хлопушки или шоколадные конфеты в пестрой обертке. Булки в форме лиры. Похоже, что «кондитер» из старых детских книг остался только в Москве. Только здесь есть еще сахарная вата, витые леденцы, которые так приятно тают на языке, что забываешь о жестоком морозе. Надо бы поговорить и обо всем, что рождено здесь морозом, в том числе и о крестьянских платках, голубой узор на которых срисован с узоров, нарисованных морозом на стекле. Уличные достопримечательности неисчерпаемы. Я заметил очки оптических магазинов, через которые вечернее небо смотрится как южная синева. Потом широкие санки с тремя отделениями для арахиса, лесных орехов и семечек (семена подсолнечника, которые теперь, по предписанию властей, нельзя щелкать в общественных местах). Потом я видел торговца с маленькими кукольными санками. Наконец, оловянные урны – на улице нельзя ничего выбрасывать. Еще о вывесках: отдельные латинские надписи – cafe, tailleur. Надпись «Пивная» пишется на фоне, который переходит от глухого зеленого цвета наверху к грязно-желтому внизу.

Яков Штейнберг (?). Без названия (Детоприемник). До 1928 г.