Московский гость

- Арестуйте меня! Судите меня! Я заслужил!

Казнокрада и разорителя этого, подорвавшего благословенную беловодскую экономику, отпустили с миром, хотя напрашивались совсем иного рода действия в отношении его особы. Взять, к примеру, ключ, чудесным образом раскалившийся и заставивший отпетого мошенника прокричать покаянную песнь, - такой способ борьбы с воровством показался всем слишком простым и сказочным, как бы мечтательным, далеким от реалистической жестокости подлинного суда. И к тому же вопрос: зачем сажать под замок этого воришку, если другие, еще большие прохиндеи, карманники государственного размаха, останутся на свободе? Если уж искоренять зло, так надо пересажать всех мэров, какие только существуют на свете белом, а до тех пор, пока это невозможно по причине запрета на столь массовый отлов градоначальников, нечего и думать о царстве добра и справедливости.

--------------

В гостинице Вера Коптева исполняла обязанности дежурного администратора. Эта должность не совсем соответствовала ее психологическому состоянию ортодоксальной обитательницы священного пространства, но так уж случилось, что она несколько лет назад по случайному стечению обстоятельств оказалась на этом рабочем месте, а потом и прижилась на нем. В конце концов главное не выходить из священного пространства, а в какой роли ты в нем пребываешь, вопрос далеко не первостепенной важности.

Между прочим, иной мудрователь, а по сути простак, глядя на чистое и свежее, хорошенькое личико Веры, вполне мог бы предположить, что место девушки вообще не в Кормленщиково, а где-нибудь в столице, в салонах, на подиумах, где демонстрируют моды и состязаются в красоте, где бегают и скачут невероятные красотки, ловко устраивающие ослепительную несовместимость между собой и одеждой. Но выскажи он эту мысль вслух, Вера только пожала бы плечами. Естественно, и находились дурни, балаболки, говорившие нечто подобное, но Вера не удостаивала их ответом, и тогда они, если были не совсем слепы, видели, что ее красота не только не глуповата, как у всяких вертящихся в их убогом воображении манекенщиц, но как-то даже недосягаемо и гордо высока.

Эта высокой красоты девушка делала глубокое, фактически философское различие между понятиями святого места и священного пространства, разумеется, имея в виду только Кормленщиково и не применяя свое различение к иным палестинам. Святое место - это для туристов, это место, куда паломники бредут, а скорее всего мчатся на поездах и автобусах, вооруженные фотоаппаратами и авторучками, чтобы записывать наиболее любопытные и полезные замечания гидов. Они знают, что здесь некогда происходило нечто хорошее, значительное или даже великое и потому они непременно должны здесь побывать. В святых местах, подобных Кормленщиково, люди не живут, а бывают, и заезжие туристы смотрят на местных жителей так же, как смотрели бы на белых медведей во льдах Арктики.

Не прочитав ни одного научного труда, проводящего подобные различия или прямо разбирающего понятие священного пространства, Вера Коптева отлично знала, что последнее отличается от пространства обычного тем, что пронизано божественной сущностью. И это уже не для простаков, вписывающих в блокнотики всякие подхваченные на лету сведения и советующих ей перебираться в столицу.

Священное пространство Кормленщикова создавалось и поддерживалось, конечно, не лично великим поэтом, который жил здесь много лет назад и здесь был, под плач и стон безутешных поклонников, предан земле. Но в то же время возникло оно благодаря именно поэту, поскольку Бог, видя усилия этого замечательного человека, гордясь его героической кончиной и как бы опекая его могилу, решил обосноваться в Кормленщиково. Остаться здесь навсегда. Поэтому Кормленщиково обычно для иных его обитателей, свято для туристов и священно для избранных.

Из-за таких воззрений с Верой случались удивительные, близкие к чудесам вещи, особенно на ее рабочем месте. В потоке туристов, которых ей приходилось принимать и устраивать в гостинице, попадались персонажи, похожие на других, более известных или даже всенародно известных людей. И Вера знала, что это не случайное сходство и уж тем более не дурацкие попытки несчастного человека выглядеть не тем, кем он на самом деле являлся. А именно тот, на кого был похож оформляющий документы для проживания в гостинице субъект, и проникал под чужой личиной в священное пространство. Так сюда, в холл гостиницы, приходили и текли чередой перед Верой всевозможные знаменитости, мастера слова и кисти, всюду узнаваемые артисты, поднадоевшие политики, антично-греческие юноши полубожественного происхождения, разные демоны, а между ними и бывшие боги, которым всевышней милостью дозволено было кратко оторваться от невеселой работы, совершаемой ими в преисподней со времен полного утверждения религиозной правильности. Случалось, естественно, что кое-кто из подобных господ появлялся и в своем подлинном облике.