Московский гость

В это время на машине к мэрии подъехал с приспешниками Герман Федорович Затейщиков, знаменитый предприниматель, близких друзей просивший называть его Кащеем, а в наилучшие моменты общения с человечеством отзывавшийся и просто на Яшу. И сейчас передовой буржуа Яша был настроен весьма благодушно, мурлыкал себе под нос и жаждал теплого общения. По чистому недоразумению, иначе не скажешь, его никто никуда не пригласил в этот торжественный день, но Яша как будто и не заметил этого упущения, а с другой стороны, он совершенно не нуждался в приглашениях и просто шел, когда на него находил стих, куда ему вздумывалось, в уверенности, что ему нигде не откажут в сердечном приеме. Нынче он решил почтить своим присутствием мэрию, где, как донесла ему разведка, развернулся пир горой. Поездка через погрузившийся в хаос город заставила еще ярче сиять и шире разливаться его доброе расположение духа.

— Люди отдыхают… — обронил Яша снисходительно, и приспешники, раскинувшие свои могучие телеса на мягких сиденьях огромной оборудованной внутри словно бы на манер первоклассной каюты океанского лайнера машины, радостно закивали небольшими, не могущими содержать много серого вещества головами.

Когда собравшиеся на площади бузотеры увидели уверенное и беспечное продвижение Яши к мэрии, их решимость взять последнюю штурмом и отстоять свое право на паритетное общение с сильными мира сего окончательно укрепилась. Чем они хуже какого-то Яши, наглого жулика? Почему Яшу охрана и не думает задерживать, а у них на пути встает ощетинившейся дубинками стеной?

Яша потряс над головой сцепленными руками и сказал толпе несколько приветственных слов. Он умеет находить общий язык с простыми людьми, тружениками полей и заводов, столовых и шахт. Легким мановением руки он превратил свой строгого покроя белоснежный костюм в несомненную тогу и, смеясь в полном удовлетворении от удачи этого ловкого фокуса, сложил из пальцев знак, символизирующий грядущую победу его, Кащея, и примкнувшего к нему народа. Сказанных им слов никто не расслышал, зато Яша очень скоро отчетливо внял, что в угрюмом молчании, которое служило ответом на его доброжелательное обращение и цирковые трюки, жутковатым прибоем нарастает и, может быть, уже подбирается к его ногам угрожающее рычание. Недоуменно передернув плечами, Яша, вновь уже в костюме, проскользнул в мэрию, пожал руки двум-трем подвернувшимся охранникам и с прежней беззаботностью зашагал по пустынному коридору к парадной зале.

Люди с площади сердито придвинулись к лестнице, в массовом порядке преодолели одну ступеньку, другую, и никто не выбежал заградительно им навстречу, ибо командир охраны сообразил, что глухое недовольство бунтовщиков, сей огонь, в который некстати подлило масла неожиданное появление главного беловодского толстосума, обернется слепой яростью и жаждой разрушения, если он предпримет попытку войти с ними в открытое столкновение. Он приказал забаррикадироваться в холле и приготовить оружие: два-три выстрела поверх голов, а если понадобится, так и по живым мишеням, усмирят толпу, — таков был план этого полководца, которому не суждено было осуществиться. В предгрозовой печали присев перед горой оружия, глядя на валявшиеся у него под ногами открытые и недоеденные его солдатами банки с тушенкой, седовласый, в качестве фигурного монолита одним махом высеченный из циклопического куска гранита командир задумался о глубинном смысле обороны, которую ему предстояло держать. Если мятежников не остановить здесь, их не остановит уже никто, они дойдут до самой Москвы, а чем чреват такой исход дела, должен понимать всякий провинциальный полководец, чья армия волею судьбы очутилась на передовой. И старый воин решил быть беспощадным, каким еще не был никогда. Из кармана своей защитного цвета куртки он достал носовой платок не первой свежести и обвязал им нижнюю половину лица. Он сделал это для того, чтобы выглядеть более устрашающим, чем давала к тому основания его красная смешная физиономия завсегдатая пивной, и не быть узнанным, если ему случится во благо отечества подстрелить десяток-другой чересчур уж настырных, лезущих под пули дебоширов.