Московский инквизитор (сборник)

— Эх, Гуров! Все ты помнишь, а главное забыл. Когда я из-за нашей машины высунулся, чтобы в бандита выстрелить — он у меня прямо на мушке был, ты меня оттолкнул и выстрелил сам. И убил его! Я тогда здорово на тебя обиделся, что ты мне самому выстрелить не дал, хотел героем себя чувствовать, а ты мне ничего не сказал, усмехнулся только. А когда я пистолет свой посмотрел, то увидел, что там уже ни одного патрона не было. Вот и получилось бы, что я безоружный перед бандитом оказался, а у него автомат инкассатора был. Ты мне жизнь спас. Помнишь это?

— Прости, Джафар, не помню, — виновато ответил Лев.

— Я тогда домой пришел, отцу все рассказал, матери. Обрадовались они, отец сказал, что вот у нас еще один сын появился. Приглашай его к нам, мы стол накроем, посидим. Я пришел к тебе в гостиницу, благодарить начал, думал, обнимемся мы, как братья, ты к нам в гости пойдешь, праздник наш разделишь. А ты мне лекцию прочитал о том, что мало хорошо стрелять, нужно еще и выстрелы считать, и идти к нам отказался, сказал, что некогда тебе. Расстроились тогда мои родители, что дорогого гостя, который их сыну жизнь спас, не смогли поблагодарить. И в этом ты весь, Гуров. Для тебя подвиги — дело обычное. Ты человеку жизнь спас и дальше пошел, а ему даже возможности не дал тебя поблагодарить.

— Но ты же сам сказал, что характер у меня дерьмовый, — смущенно пробормотал Лев.

— Там один мальчишка из наших сказал, что ты…

— Я знаю, мне перевели. Он сказал, что я несчастный человек.

— Прости, Гуров, но я сейчас тоже так думаю. Нельзя так жить. Прости, если обидел, но я тебе правду сказал.

— Проехали, Джафар! И спасибо тебе большое за то, что выручил! Удачи тебе!

Гуров положил трубку и уперся взглядом в стол. Крячко тут же всполошился:

— Лева, что случилось? Почему ты несчастный человек?

Гуров передал ему свой разговор с Джафаром и растерянно добавил:

— Понимаешь, Стас, я действительно этого не помню. Я вспомнил его имя, фамилию, звание, помнил подробности той операции, но начисто забыл то, что действительно, зная, что у него патронов не осталось, оттолкнул его и выстрелил сам. И всего остального я тоже не помню.

— Лева! — вздохнул Крячко. — Ты такой, какой ты есть, и другим уже никогда не будешь. Тебя нужно или принимать, или не принимать, потому что изменить нельзя. И кончай заниматься самобичеванием! Давай лучше о деле! Значит, как я понимаю, твоя затея удалась, и фомичевские мужики тебе этот список подкинули.

— Да, причем в Москве, в мой почтовый ящик, — подтвердил Гуров. — Маша вчера вечером оттуда письмо вынула. Давай списки сверять и отделять зерна от плевел.

— Ничего мы отделять не будем! — решительно заявил Крячко. — Если все, кто есть в твоем списке, числятся среди убитых, то и нечего копаться! Слава богу, что мужики действительно имена организатора и клиентов из тех сволочей выбили. Но вот кто их казнил? Причем довольно оперативно!

— Они получили по заслугам, и разбираться в этом я не буду! — жестко сказал Лев. — А судя по тому, что они Камолову «сыворотку правды» вкололи, они тоже знали, что список неполный, и хотели узнать у него имена остальных. Скорее всего, некоторые назывались вымышленными именами, вот Прост с Суховей их настоящих и не знали. А Камолов, как хозяин этого бизнеса, не мог их не знать, у него и выясняли.

— Ну, давай подводить научную базу под закрытие этого дела — тут тебе и карты в руки! Поскольку дело на контроле наверху, надо все оформить так, чтобы придраться было не к чему.

И началась скучная, монотонная работа. Отправлялись запросы в колонии с просьбой выслать характеристики на Проста и Тихонова, допрашивались владельцы риелторской фирмы «Ваш дом», превращенного в притон дома в Сабуровке, машины, с которой сняли номера, и угнанной «Газели», была допрошена под протокол Галина Потапова, словом, следственная группа трудилась вовсю. Дело пухло на глазах — а как же иначе? Нужно же было не только показать, но и доказать, что, несмотря на весь титанический труд, найти виновных в смерти Проста, Тихонова и Суховей за давностью лет не представилось возможным. Когда все было закончено, Орлов отправился докладывать начальству и, вернувшись, вызвал к себе друзей.

— Руководство осталось довольно и заявило между прочим… Привожу дословно: «Ну, уж если Гуров ничего не смог найти, значит, действительно невозможно», — усмехаясь, сказал он. — Дело закрыто.

Майские праздники по традиции две супружеские пары, Лев с Марией и Стас с женой, отмечали на даче Крячко. Погода стояла сказочная! Почти летняя! Женщины были заняты своими делами, смотрели телевизор, Мария даже загорала, а вот мужчины отправились на рыбалку, чтобы посидеть по вечерней зорьке на берегу. Стас действительно рыбачил, хотя и безуспешно, да и кого, по большому счету, интересовал его улов? Он и Лев после этого страшного, вымотавшего душу дела просто наслаждались покоем. Опустились сумерки, Гуров развел костер, но не затем, чтобы на нем что-то готовить, а просто так, для настроения. Он сидел, прислонившись спиной к дереву, смотрел на огонь и отдыхал душой.