Московский клуб

Санитары бережно подняли Павличенко и переложили на носилки на колесиках, которые они принесли с собой. Эти ребята явно осознавали свою ответственность, когда вывозили председателя КГБ из холла больницы в лифт, в машину «скорой помощи». Они нервничали и были даже чуточку неловки, как обычно ведут себя люди подобного сорта в таких ситуациях. Павличенко всегда забавляло, какое впечатление производит его высокое положение на всех этих простаков. И тут он про себя поинтересовался, не будут ли эти санитары среди того медицинского персонала, который в машинах с завывающими сиренами помчится к Красной площади для того, чтобы подобрать обгорелые останки членов Политбюро. Интересно, кто-нибудь из них выживет? Он считал это нереальным.

Двери лифта открылись, и Павличенко вывезли в холод яркого ноябрьского утра.

9.00 утра

Сотни миль красных флагов тянулись вдоль дорог. То тут, то там виднелись огромные портреты Ленина и плакаты с вызывающими риторическими наставлениями официальной советской пропаганды: «Вперед, к победе коммунизма!», «Ленин и сейчас живее всех живых» и «За демократию, перестройку и повышение производительности труда!»

Подготовка ко Дню Октябрьской революции началась за несколько недель до этого события. Красные флаги и лозунги появились на домах и официальных зданиях, даже на некоторых машинах. Несколько рабочих бились с веревками и лебедками, стараясь поднять и установить огромный, вставленный в деревянную раму плакат с изображенными на нем рабочим и работницей чудовищных размеров, призывающими русских выполнять решения последнего съезда КПСС.

К девяти часам утра огромная толпа собралась у станции метро «Парк культуры». Отсюда демонстранты должны были идти к Красной площади. Студенты стояли в одном ряду со спортсменами в спортивных костюмах. Атлеты должны были толкать платформы на резиновых колесах. Рабочие с московского завода «Красный пролетарий» выстроились за делегацией Первого часового завода. Повсюду виднелись красные знамена и транспаранты со старыми надписями типа «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Вперед, к победе коммунизма!» По периметру Красной площади стояли толпами узбеки в тюбетейках, цыганки с мешками и маленькие девочки с большими и жесткими белыми бантами в волосах.

На Кремлевской стене недалеко от Мавзолея висела огромная карта мира. На стене ГУМа, выходящего на площадь, красовались большие портреты Маркса, Энгельса и Ленина. Красный кирпич викторианского сооружения — Исторического музея — был частично завешан портретами членов Политбюро и лозунгом «Да здравствует ленинская внешняя политика СССР!».

И посреди всей этой суеты и пышности стоял маленький темно-красный Мавзолей Ленина, казавшийся незначительным и крошечным, как детская игрушка.

Лежа на носилках, Павличенко думал о том, что скоро, очень скоро члены Политбюро с красными бантиками на лацканах пальто поднимутся на трибуну Мавзолея. А всего лишь через два часа Мавзолей превратится в огненный шар, и огромные глыбы порфира и лабрадорита, гранита и бетона полетят в тесную толпу, неся гибель сотням людей. Он лежал, растянувшись на носилках. Его как раз заносили в машину. Павличенко играл свою роль, как мог. И очень надеялся, что его игра убедительна.

Шеф КГБ вспомнил о больном Константине Черненко, стоящем на трибуне Мавзолея в феврале 1984 года. Он был тогда председателем на похоронах Юрия Андропова. День был очень холодный, можно было видеть облачка пара, вырывающегося изо ртов лидеров. Павличенко тогда еще не был членом Политбюро, поэтому он смотрел на происходящее со смотровой площадки для почетных гостей. Часы на Спасской башне пробили полдень, и Черненко, не слишком уверенный и впечатляющий в своей роли, завертел головой, не зная, что делать. И тогда Андрей Павличенко и тысячи других людей услышали через микрофоны голос Андрея Громыко, инструктирующего нового лидера: «Не снимайте шляпу».

Боже, какими дураками были русские правители!

Санитары задвинули носилки в заднюю дверь «скорой помощи» и укрепили их на месте. Минуту спустя машина с пронзительным воем сирены двинулась вперед. Водитель и помощник нервно поглядывали на Павличенко, видимо недоумевая, что же могло стрястись с председателем КГБ. Тот лежал на носилках, притворяясь спящим.

Место назначения, Кунцево, расположено в пятнадцати милях от Москвы, в южном направлении по Минскому шоссе. Когда-то там была одна из дач Сталина, там он и умер. Но тогда, в 1953 году, там не было больницы и вообще никакого медицинского оборудования. Ничего не было предпринято для того, чтобы спасти жизнь великого вождя: не было никаких приборов. Ему даже не прикладывали к вискам пиявок.

Кунцево