Московский лабиринт

Это становилось почти забавным. Он действительно рассчитывает так запросто меня обработать? Что называется, «промыть мозги» в дружеской беседе. Нет, на дурака не похож. Какой-то козырь у него должен быть. Пока что он развлекается. «Чешет» по шаблону, не задумываясь, а сам не спускает с меня глаз, будто хочет насквозь увидеть.

Алан засмеялся:

— Я же говорил, некоторые иллюзии трудно преодолевать. Так часто бывает. Великих реформаторов современники не ценят. А потомки — ставят памятники. Анатолий Борисович делает все, чтобы экономика бывшей России стала эффективной. Многие предыдущие правители любили рассуждать об этом. А он не только говорит, но и делает.

Ну вот. Наконец прорезалось словечко «бывшая».

Уловив что-то в моем взгляде, американец посерьезнел:

— Да, это тяжело. Порой это больно. Я сам искренне переживаю за великий русский народ. Но это — необходимые временные меры. Через несколько лет вы не узнаете эту страну.

Уже и сейчас не узнаю. Представляю, что будет еще через несколько лет.

— Я давно знаком с Анатолием Борисовичем. У него есть одно качество, уникальное для политика, — продолжал ораторствовать Алан. — Да, он не популист. Но он всегда выполняет обещания. Помните, как быстро удалось навести порядок в Воронеже?

Комната слегка качнулась вокруг меня. Изображать наивность вдруг стало тяжело. Невыносимо…

Воспоминание. Мучительно-яркое…

Огромное, чуть припорошенное снегом поле. Вмерзшие в землю тела — по всему полю… И где-то среди них — трое самых родных и близких… Я искала. Вглядывалась в изуродованные лица. Кровоточащими пальцами разрывала мерзлую землю. Слепла от слез.

Не нашла…

Рыжий выполняет обещания…

— …Явные позитивные сдвиги, — будто через вату доносился голос Алана, — население больше не ощущает нехватки продовольствия. С этим нельзя спорить. Это факты…

Да, Тула — сытый город. Почти как Москва перед войной. Здесь хватает ярких витрин. Сюда не допускают беженцев. Но я знаю, что стоит отъехать километров на триста-четыреста…

Лишенные света и тепла, полумертвые города. Убогие деревни… И тощие ребятишки вдоль обочин автомагистралей — каждый раз, когда проходит натовская колонна. Они ждут. Иногда им везет, и миротворцы начинают швыряться монетами.

Однажды я тоже ждала у обочины. Я была старшей в компании таких же замурзанных существ. Нам не повезло. Самые добрые и щедрые — немцы. А в тот раз мы нарвались на литовцев. В детей полетел град пустых бутылок. Литовцы хохотали, тренируясь в меткости. Один из мальчиков, лет шести, не сумел увернуться. Упал с разбитой головой.

Я взяла камень и у поворота догнала ту машину. Швырнула булыжник в их рожи… Не промахнулась. И отсиживалась в канаве, пока над головой свистели пули…

— …конечно, миротворческий контингент сыграл свою роль в борьбе с анархией. Но сейчас обстановка стабилизировалась. И пытаться раскачивать ее — безумие.

Я подняла голову:

— Стабильность? Да, на кладбище всегда спокойно…

Глава 2

— Жаль, Татьяна, что у нас не получается разговор, — менее задушевным тоном констатировал Алан. — Наше сотрудничество было бы полезным в первую очередь для вас.

Странно, но в глазах его мелькнуло что-то вроде удовлетворения.

Я вдруг поняла. Он не зря языком молол. И про выдающиеся способности Рыжего. И про остальное… Он знал обо мне куда больше, чем казалось вначале. И ждал, что я сорвусь. Пусть в мелочи… Как опытный кукловод, дергал за нужные ниточки. Словно готовил меня для роли в будущей пьесе и хотел узнать, на что эта кукла пригодна.

А я поддалась как дура. Наивная дура. Или это кофе так действует?

— Что вы понимаете под сотрудничеством? — осторожно уточнила. Может, еще удастся потянуть время.

Американец прищурился и в этот раз обошелся без долгих предисловий:

— Например, мне интересно было бы поговорить о системе «Стилет».

Будто январский ветер пронесся по комнате. Вот оно… Алан наконец-то выложил козырь. Они знают. Михалыч что-то успел сообщить в штаб. Информация дошла до предателя. Значит, шансы уцелеть практически нулевые. Они будут резать меня на куски, пока не вытряхнут все.

Я улыбнулась, хотя это было нелегко:

— Как вы сказали? «Стилет»? Первый раз слышу…

Алан покачал головой: