Московский Лес-4. Леса хватит на всех

- Его что, не искали? – удивился Виктор. По Он уже успел убедиться, что в сообществе егерей в плане взаимопомощи всё в порядке.

- Так мы же не знали, куда он отправился. – вздохнула женщина. - а когда забеспокоились, уже больше двух месяцев прошло. Пока слухи собрали, пока «барахольщиков» этих разыскивали – впустую, кстати, так никого и не нашли – ещё месяц долой. Ну и решили, что Игнат, скорее всего, сюда вообще не добрался, а накрылся где-то ещё. Он вообще мутноватый парень был, себе на уме. Так что разузнать что-то, да ещё спустя столько времени…

Ева безнадёжно махнула рукой.

- Давно это было, лет пять назад. Мы после того случая договорились перед проблемными рейдами обязательно оставлять в Норе «выручайки».

«Выручайками» егеря называли запечатанные пакеты с надписанной датой. Пакет отдавали Хранителю Норы, и вскрывали по истечении контрольного срока. После чего – собирали спасательную партию. До сих пор Виктору ни разу не приходилось этого делать - невостребованные же пакеты вернувшиеся в срок владельцы самолично сжигали в камине общего зала Норы. Такую осторожность Виктор вполне понимал – не всякий из этих убеждённых одиночек спешил оповещать друзей-коллег о своих планах.

- Значит, вы больше ничего не узнали об этом месте?

Виктор поймал себя на том, что ему очень важно получить ответ на вопрос. Вот с чего бы? Идти им в другую сторону, ничего особенно неотложного здесь не просматривается…

Чуйка, как говорит Серёга-Бич. Причём – весьма настойчивая. А чуйке в Лесу принято доверять.

- Откуда нам знать? Говорю же – никто туда не заходит. - Еву, похоже, тяготил интерес супруга к «нехорошей» пустоши. - Есть один-единственный человек, который что-то знает наверняка – это Мартин, тот, что живёт в ГЗ. Бич рассказывал, что его как раз здесь Зелёный Прилив застиг – ещё тогда, тридцать лет назад. Так и шёл отсюда до Воробьёвых гор со стаканом своим знаменитым. Только он почему-то об этом никому не рассказывает. Спросишь - трясётся, заикается и замолкает. А потом уходит в запой дня на три. Видать, хлебнул лиха мужик…

О Мартине, настоящем кладезе лесных баек и легенд, живой достопримечательности Гласного Здания, прижившейся под крылышком завлаба экспериментальной микологии, Виктор уже был наслышан. По большей части – от того же Сергея-Бича.

Где-то он сейчас? Вроде бы, на каком-то толковище, затеянном предводителями самых влиятельных группировок Московского Леса. Ну, им виднее, конечно…

- Ладно, не рассказывает – пусть его. Мы и сами заглянуть туда можем. Сколько меня лешаки у себя продержат – неделю, две? Вот на обратном пути и посмотрим, что это за невидаль…

- Это ты брось! - немедленно встревожилась Ева. – Тоже мне удумал – в мёртвые кварталы лезть! Не надо тебе туда. И никому не надо. И даже смотреть туда не надо!

Виктор с удивлением посмотрел на супругу, обычно спокойную и ироничную.

- Да я же шучу… - попытался он сгладить свою промашку. – Подумаешь, сказал…

- Вот и думай, когда говоришь! – Ева никак не могла успокоиться. - И вообще, хватит болтать, идти пора. Гоша, небось, услышал, как мы подъехали, ждёт. Давай, поворачивайся, помогу рюкзак надеть…

***

2054 год, осень

Измайлово,

Запретный Лес

- А по эту сторону от МЦК, в сам парк - что, тоже никто не ходит?

Виктор зябко повёл плечами - неуютно здесь было, нехорошо. Глухая, напитанная зеленью и влагой тишина, какая-то неживая, мертвенная - хотя и по-другому. Не так, как на мёртвой пустоши Соколиной Горы.

- Никто. – отозвалась Ева. – А как сюда ходить? Если углубиться в Запретный Лес то шагов через двести-триста он становится не то, чтобы непроходимым, не пускает дальше и точка! Эта тропка – исключение: позвали нас сюда, пригласили. Да и зашли-то мы всего ничего, Круглый Пруд у самой границы. Там нас ждать и будут - на дальнем берегу, где раньше была лодочная станция.

Виктор огляделся. И правда, подлесок был непривычно густ для такого леса – сплошь состоящего из кряжистых дубов, клёнов и грабов. И дышалось здесь непривычно тяжело. Он сделал вдох полной грудью и тут же пожалел об этом. Вроде, и нормально пошло, и лёгкие полны… ан нет, не полны! Пусто в них, и только под черепом ночной бабочкой «мёртвая голова» шуршит, бьётся мысль - «назад, идиот, возвращайся, пока не подох!..»

Одно слово - Запретный Лес.

В просвете между деревьями мелькнула стоячая, затянутая сплошной ряской вода. Дальше тропка вела по берегу. Впрочем, тропка – одно слово, подошва мягко вязла в толстом слое прелой листвы, неутоптанном, нехоженом. Этому Виктор не уставал удивляться – деревья, считай, вечнозелёные, если не брать, конечно, золотые ясени Воробьёвых гор, а листва всё равно обновляется. Фокус в том, что листопад здесь не сезонный, а такой… вялотекущий.

Ещё одна удивительная особенность Леса.

Глаз зацепился за скрытую под пластами мха почерневшую кирпичную кладку. Руины небольшого здания, прямо возле воды. Может, это и есть та самая лодочная станция, где и должно состояться рандеву?