Московский Лес - приложения. "Слово для Леса и Мира"

- Их самых. В группе риска находятся так же те, чьи предки произошли от межрасовых браков со значительной долей индейской крови. Но, в отличие от Северной Америки, или России, в Бразилии заболевшие Зелёной Проказой полагают это вовсе не неприятностью, а наоборот, большой удачей! Тамошние власти обеспечивают «зеленушкам» (так называют подобных бедняг в России) проезд до Сан-Паулу. Что до обитателей Сельвы, то они, если верить слухам, считают «зеленушек» сверхъестественными существами, сродни «народцу холмов» Старой Англии и даже поклоняются им - в отличие от «аватарок» Московского леса, которые столь трепетного отношения не удостоились.

- Да, крайне любопытное явление!

- Несомненно. Такая избирательность Зелёной Проказы дала в последнее время почву для многочисленных околонаучных спекуляций – так, например, вошли в моду рассуждение о неких «евгенических программах», осуществляемых мифическим «разумом Леса»…

- К сожалению, Дава, наше эфирное время подошло к концу. Дорогие зрители и слушатели, давайте поблагодарим нашего гостя за то, что он наконец хоть что-то объяснил нам о таком удивительном явлении, как Лес… простите, Сельва Сан-Паулу. Следующий выпуск нашей программы – ровно через неделю, в среду, десятого июня. А сейчас, как всегда, сводка новостей и погода.

Выпуск 7

1 июля 2054 года.

Кельн, Канал “N-TV“,

передача ”Ein Wort fur Wald und Welt“.

- Здравствуйте, дорогие друзья! С вами снова Евгений Гурвиц и уже постоянный гость программы «Слово для Леса и Мира», признанный знаток истории Московского Леса, профессор Гарвардского университета Давид Рар. В прошлый раз мы говорили о загадочном Лесе Сан-Паулу…

- Сельве, Женя, Сельве. Когда ты, наконец, запомнишь?

- Да, Дава, извини. Итак, в прошлый раз мы говорили о загадочной Сельве Сан-Паулу, ставшей убежищем для диких племён Амазонии. Но, оказывается, если на нашей маленькой планете место и позагадочнее.

- Совершенно верно, Женя. Конечно, любое место, подвергшееся действию Зелёного Прилива – заметь, я сознательно не употребляю термин «Лес», поскольку уверен, что применять его следует только к тому, во что превратился Московский мегаполис – полно разнообразных тайн и загадок. Здесь и биологические загадки, и физико-химические, и антропологические и, чего уж скрывать, откровенная мистика...

- Метеорологические загадки, Дава! Не будем забывать и про них!

- Разумеется, и они столь глубоки, что когда-нибудь мы посвятим им отдельную передачу.

- Ловлю тебя на слове, Дава. Но ведь сегодня ты не собирался говорить о вопросах климата?

- Верно, не о них. Среди всех загадок, которые принёс нам Зелёный Прилив, только одно место по-настоящему поставило в тупик наших геологов – тех, которые занимаются, например, вопросами подвижки тектонических плит, и как следствие, возникновения землетрясений.

- Кажется, я догадываюсь, куда ты клонишь…

- Сложно было бы не догадаться! Разумеется, я говорю о Токио - единственном из пострадавших мегаполисов, который претерпел масштабные геологические трансформации.

-… и превратился в Токийское Болото.

- И превратился в Токийское Болото. Здесь стоит вернуться, к первым дням Зелёного Прилива. Дело в том, что при всей масштабности разрушений и жертв, вызванных им, население мегаполисов отделалось сравнительно легко. Считается, что в Нью-Йорке, Карачи, Москве погибло от полумиллиона до миллиона человек; остальным удалось выбраться за пределы поражённой территории. Несколько меньше досталось Сан-Паулу – там, по пессимистичным оценкам, число жертв не дотягивало до четырёхсот тысяч.

- Остаются Шанхай и Токио.

- Да, там плотность населения самая высокая – соответственно, и жертв было в разы больше. И если китайцы, как всегда, напустили вокруг этого туману, а потом ядерный Армагеддон попросту закрыл вопрос, то японцы и не думали скрывать истинных масштабов жертв. Вероятно, тут сказался фатализм, с которым эта нация веками относилась к стихийным катастрофам и их последствиям. А они были просто чудовищны: принято считать, что из Токио выбрались живыми не более двадцати процентов населения, примерно два с половиной миллиона человек. Остальные погибли; сколько осталось в Токийском Лесу и сумело приспособиться к Лесной Аллергии – неизвестно и вряд ли станет известно в дальнейшем.

- Я обратил внимание, Дава, что ты употребил термин «Токийский Лес…»

- Терпение, Женя. Итак, первые полгода, Токийский Лес развивался примерно так же, как и Московский. Деревья-переростки достигали истинных своих размеров, попутно разрушая до состояния щебня городскую застройку; небоскрёбы районов Минато и Тосима оплетали гигантские древолианы, превращая их в подобия башен Москва-Сити.

Я не зря упомянул о мистике Зелёного Прилива. Бытует точка зрения, что чудовищные жертвы, сопровождавшие возникновение Лесов Шанхая и Токио, предопределили то, что случилось с ними потом. Природа – или таинственные силы, запустившие Зелёный прилив – испугались того, что сотворили поторопились стереть следы своих деяний с лица планеты.