Московскии мажор

- Я не знаю, - покачал он головой.

Я отчетливо помню тот проклятый день. Мама была в хорошем настроении и носилась по комнате, как угорелая. Конец августа, стояла теплая погода и она была в легком комбинезоне светло-голубого цвета, под ней - черная футболка. Длинные волосы она собрала в высокий хвост.

Она вышла за порог и больше не вернулась. На месте аварии была лишь груда металла. Ее сбила машина. Она умерла мгновенно, не успев ничего понять.

- Ты не одинок в своем горе, понимаешь? И тебе не нужно винить в ее смерти ни себя, ни мою сестру, ни отца. Так получилось. Ты можешь это принять и жить дальше? – говорил он убедительно, но у меня от этого разговора все внутри переворачивалось.

Зачем он вообще завел эту тему? Я только начал немного успокаиваться. Раньше при воспоминании о матери у меня всегда текли слезы. В последние несколько месяцев я уже сдерживаю себя.

- Почему ты мне все это говоришь сейчас?

- Потому что я чувствовал то же, что и ты. Никому не нужный, одинокий, с диким желанием сдохнуть как можно скорее. Я тоже потерял близкого человека когда-то…

Я смотрю на него и не понимаю почему мне так неудобно. Подношу руки к глазам и чувствую, какие они мокрые. Неужели я плачу? Мне становится жалко себя. Никто нас не любил, а те, кто любил… Их уже нет в живых.

Жалеть себя мне не впервой, но кого-то другого, было в первый раз. Я знал, что я был зациклен на жалости к себе, но прекратить не удавалось. Я одет, обут, сыт, чего многим другим недостает, и все-равно я вечно погружен лишь в собственные проблемы.

В десять лет родители отправили его за границу учиться. В таком осознанном возрасте, когда ребенок уже давно все понимает и видит. Я даже не представляю, как ему жилось с какими-то родственниками в Англии.

- Ладно, мелкий. Хватит о грустном, закругляйся. Доешь, и я отвезу тебя.

Он вышел из кухни. Мой аппетит пропал еще тогда, когда речь зашла о маме, так что сейчас, даже наивкуснейший пончик не полез бы в меня.

Собрав вещи, я ждал его у выхода. Небольшая сумка с одеждой и книгами. Котенок вертелся около ног, понимая, что я ухожу. Своими маленькими зубками он пытался играть с моими шнурками.

- Идем?

Попрощавшись с Васькой, я спустился за Эдвардом. Машина была припаркована около подъезда, и мажор, как настоящий джентльмен, открыл мне дверцу.

Как только мы отъехали от дома, я подумал, что стоит сделать то, что я так долго откладывал. И мне почему-то очень сильно захотелось посоветоваться с Эдвардом. Словно он был единственным человеком, которому было не все равно.

- Я хочу уйти из дома.

- И куда ты пойдешь? У тебя учеба. Перестань истерить, доучись нормально, а потом снимешь себе жилье и начнешь жить взрослой жизнью.

После того как он закончил, мы пошли к выходу. Он помог мне перейти через огромную лужу, и в этот момент я слышу:

- Вениамин?!

На нас смотрела мачеха. Ее выражение лица было очень удивленным и каким-то обеспокоенным. И я увидела, что она идет прямиком к Эдварду.

- Так вот у кого ты ночуешь? – она машет рукой в его сторону.

- Сестренка, рад тебя видеть, - он слегка кивнул ей. – На самом деле, меня не было в городе, и я попросил Веню присмотреть за квартирой и питомцем.

Черт бы побрал эту неловкую ситуацию. Мачеха меняется в лице и сейчас я отчетливо вижу, как она просто в бешенстве.

- Ну ты и козел! Решил теперь за моего ребенка взяться? Только попробуй приблизиться к нему еще раз, извращенец! Вениамин, иди сюда! Мы уходим.

Она хватает меня за другую руку и тащит за собой в свою машину. Я пребываю в шоке от происходящего. Выходит, мачеха недолюбливает брата за то, что он извращенец? Она знает о его наклонностях?

Эдвард кивает мне, когда я оборачиваюсь. Мои вещи все еще лежали в его машине. Надо будет ему напомнить, чтобы вернул.

- Эй, отпусти!

Мачеха отпускает и останавливается.

- Как ты с ним спутался? Поверить не могу! Ты и Эдвард! Черт бы побрал, в голове не укладывается! Идем быстрее. Дома поговорим. Мне придется сказать твоему отцу.

Дома, так дома. Мне ничего не оставалось, как пойти следом за ней.

Пока мы ехали к дому она молчала как партизан. Что она делала у дома Эдварда, оставалось загадкой.

Только подъехав к дому и резко затормозив, она, не глядя в мою сторону сказала:

- Я искала тебя. Почему ты считаешь, что можешь просто так брать и уходить из дома, когда тебе вздумается?

О, надо же, как она заговорила! То ей плевать на меня трижды, то она включила тут опекуншу! Какая же она все-таки лицемерная. Хотя, выглядит реально взволнованной. Неужели и правда переживала? Это невероятно!

Поерзав в кресле, я решился задать вопрос, который никак не выходил у меня из головы.

- Это правда, что мать принимала наркотики?

Мачеха вздрогнула будто от удара.

- Кто тебе сказал?

Я пожал плечами и отвернулся к окну. Как раз шел снег. Плотный такой, от которого быстро замерзаешь.

- Твоя мама сильно болела. Не надо ее винить в этом. У нее был рак и оставалось жить недолго. Она постоянно думала о смерти, и наркотики на время дали ей силы жить дальше.