Московский миф

Дом, мой милый дом? К бесу! Дом – машина жилья, камера для сна, средство провести время вне работы и общественных обязанностей! Раскурочим семью! Нам нужно больше свободы! Обобществим быт! Пусть каждый живет носом к носу с каждым! Советскому человеку нечего скрывать от советского человека! Мы строим один социализм на всех! Больше соцсознательности, товарищи! Кто-то смеялся над дворцами из алюминия? Мы воплотим в жизнь штуки посильнее дворцов из алюминия! Р-равнение на… звезды! Стальные челюсти новой жизни сминают старое барахло! Бетонные зори, стеклянные солнца, геометрика производственных ритмов! Вперед и вверх!!! По солнечным трубам к серпастому и молотастому небу! Ввысь, наперегонки с железными птицами!

Каков пафос…

И сколько бумаги ушло на проекты, проекты, проекты…

Кого из конструктивистов ни возьми, всё-то «бумажная архитектура», всё-то проекты и опять проекты, статьи да книги преобладают над действительными постройками. Реально они строили не столь уж много. А из того, что строили, хоть какими-то эстетическими достоинствами обладают совсем немногие здания. Ведь когда составляется величественный проект, когда карандашик спешит по бумаге, в голову очередного гения от конструктивизма не приходит мысль о действительных возможностях страны. Может ли она, нищая, разоренная, богатая одними беспризорниками да заброшенными землями, страшно пострадавшая от пламени Гражданской, выбрасывать миллионы на архитектурные миражи? Нужна ли кому-то архитектурная фантазия – верх бытового неудобства! – в которой придется жить и работать?

К несчастью, кое-что конструктивистам удалось построить, и лучшее из их наследия находится в Москве. Кажется, камень стонет, сообщая о злых фантазерах из 1920-х годов…

Вот чудовищные дома-коммуны, безобразные, со сплошными линиями окон, со страшной, всему свету открытой коммунальщиной внутри, с абсолютной звукопроницаемостью… Да ведь это по большому счету приговор для жильцов: столько-то лет – в каменном бараке! Желающие могут полюбоваться, например, безобразным Домом Наркомфина на Новинском бульваре, детищем Моисея Гинзбурга. Нравится? А хочется там жить? А хотелось ли там жить самому Гинзбургу? Широко известно высказывание Ольги Берггольц о том, с каким энтузиазмом, с какой верой в чистое/светлое творческие люди становились обитателями домов-коммун… и как они потом проклинали тамошний бесчеловечный неуют, тамошнюю казарменность. Ничуть не менее того известны слова Евгения Замятина, посмеявшегося над «пролетарским стилем» в романе «Мы». И он же в эссе «Москва – Петербург» (1933) прямо высказался: «Некоторые из левых архитекторов объявили этот… стиль "пролетарским" (а стало быть – самым модным), но… пролетариат не поверил и запротестовал, когда эти унылые кубы стали расти в пролетарских районах». Да и такая громада архитектуры, как Алексей Щусев, имевший тончайшее чувство стиля, изрек мрачное: «Оказалось, что упрощенный конструктивистский тип архитектуры не во всех случаях близок и понятен массам… Коробкообразная, плохо сработанная поверхность зданий скоро приелась».

Конечно-конечно, вещали отцы-основатели конструктивизма, забудем об эстетизме… если только это не наш, истинно пролетарский эстетизм плаката! Родченко какой-нибудь, изувековеченный в камне. Цветные лозунги на стенах – пожалуйста: см. Дом Моссельпрома с безобразной граненой башенкой, из которой кверху торчат столбы – наподобие ножек от табуретки, брошенной на пол сиденьем книзу. Привет архитектору Струкову с тем же Родченко под локоток. Привет лучшему из лучших – Константину Мельникову, налепившему супрематистский бессмысленный плакат из камня и стекла на фасад гаража, до сих пор пугающего прохожих на Сущевском Валу.

Конечно, мы найдем художественное выражение технологизму. Раз материал дает новые свойства – пусть это видят все! И вот рождается кинотеатр «Ударник», детище Иофанов, похожее то ли на гараж, то ли на крытый бассейн.

А по соседству с «Ударником» – сундук, исполненный угрюмой торжественности. «Дом на набережной» – это очень ласковое имя для него. Лучше было бы назвать «Комод на набережной». Рука тянется открыть створочку и вынуть изнутри табакерку гигантских размеров или коробку с монпансье высотой в два человеческих роста.

А что касается здания газеты «Известия», возведенного именитым конструктивистом Григорием Бархиным в самом центре Москвы, то тут рука тянется разобрать домик на составляющие: уж больно он похож на творения ребенка, отлично освоившего, как строить дома из деталек детского конструктора. Элиту советской журналистики приговорили жить в серой, унылой кубатуре. Певцы «творческих достижений» конструктивистов пишут о каких-то особенных ритмах и т. п. Встаньте перед фасадом. Что увидите? Тупое чередование квадратов, ленточек и кружочков.