Московский полет

И уже не думая ни о Шестом американском флоте, ни о камерах лефортовской тюряги, я вдруг с ужасом услышал, что говорю с улыбкой:

– Ох, что вам сказать? Теперь я вижу, что вернулся на Родину. Силы, о которых мы с вами говорили, – вот они. – И я даже показал на гэбистов. – Вот такие ребята, по инструкции сверху, будут провоцировать следующую шахтерскую забастовку на кровь и беспорядки, чтобы можно было ввести военное положение и установить новую диктатуру… Господи, что тут началось!

Гэбисты, белые от бешенства, бросились опять к Игорю, стали рвать у него из рук камеру. А он, не выключая камеры, снова бился в их железных руках, крича: «Не отдам! Убейте, не отдам!». А я причитал рядом:

– Да подождите! Подождите! Вы же сказали, что в баре нельзя снимать, а здесь же не бар! Смотрите, тут полно иностранцев, на вас смотрят! И вообще, он же не убегает, не бейте его!

– Никто его не бьет! – остыли они. – Что вы глупости говорите? Кто его бил? Мы просто выключили камеру, потому что у него нет разрешения на съемку! -и Игорю, который держал камеру, обняв ее руками, как ребенка:

– Не включай камеру, ты! – И опять мне: – А у вас в стране что делают с теми, кто не подчиняется органам секъюрити?

– А вы кто, охрана гостиницы? – Да, мы охрана гостиницы. Вот, смотрите, – главный из них вытащил из-под ворота рубашки цепочку с биркой, на которой было крупно отпечатано по-английски «SECURITY (Безопасность)».

– Но если вы просто охрана, то мы же ничего тут не ломаем, не хулиганим и никого не грабим, – сказал я.

– Мы не только секьюрити! – сказал он. – Мы работаем в тесном контакте с органами порядка. Вы! – он повернулся к Игорю. – Вы пройдете с нами. Сами пойдете или силой вести?

– Сам пойду, – сказал Игорь. – Только не бейте его там, ребята! – попросил я. – Никто его не будет бить. Если хотите, можете пойти с нами.

– Нет уж, спасибо! Я опаздываю… – я посмотрел на часы, было 22.30, а я только теперь вспомнил, что все мои друзья – Толстяк, Семен, Михаил и Лариса – ждут меня к ужину. – Но вы точно не будете его бить? Игорь, позвонить на телевидение?

– Не будем мы его бить, можете звонить хоть сейчас! – сказал мне старший. И они увели Игоря куда-то в глубину вестибюля, в свой офис.

Я вышел из гостиницы, чувствуя, что меня трясет и что я совершаю предательство. Но если бы в их офисе они проверили мои документы и выяснили, что я в Москве нелегально, Игорю было бы еще хуже. А так – ну, отнимут они у него пленку, черт с ним, с моим интервью! За то, что я говорил в телекамеру, Игорь не отвечает.

Сдерживаясь, чтоб не побежать, и оглядываясь, не ведут ли меня, я подошел к веренице такси, но, на всякий случай, сел не в первую машину, а в третью от конца. – Куда? – спросил шофер.

– Поехали! Быстрей! В центр! Плачу втрое! Поехали!!!

Я еще не верил, что выскочил из ловушки. Позавчера меня избили уличные бандиты и арестовала милиция, два часа назад едва не задавила милицейская машина, а теперь чуть не утащили в КГБ. Скорей всего, за всем этим еще нет единой направляющей руки, но события явно набирают скорость, и, конечно, не сегодня, так завтра рапорт из райотдела милиции о драке Плоткина у Савеловского вокзала, фонограмма беседы Плоткина с Гдляном и докладная об интервью того же Плоткина в валютном баре «Космоса» сойдутся на чьем-то столе. И тогда…

Черт возьми, на кой хер я продался этим японцам! Не нужны мне ни пять тысяч долларов, ни «Tokyo Readers Digest»!…

Между тем шофер гнал машину по темному проспекту Мира к центру Москвы, а я поминутно оглядывался – нет ли погони. По дороге я трижды приказал сменить направление – с площади Маяковского на площадь Восстания, потом – на Арбат, к ресторану «Прага». Но чем дальше мы уезжали от «Космоса», тем сильнее нарастал во мне страх. Потому что вот сейчас, в эту минуту или в следующую молодые гэбисты «Космоса» спросят администратора гостиницы: «А в каком номере этот Плоткин живет?». И – все! Как только администратор скажет им, что я еще вчера улетел в Ленинград, они сразу усекут, что я в Москве нелегально. И, конечно, тут же поднимут на ноги московский угрозыск и свое, гэбэшное управление по надзору за иностранцами. Господи, куда же я от них денусь? Барух! Ата! Адонай!… Шофер проехал к «Праге» какими-то темными переулками, я убедился, что никто пока не гонится за нами, и одновременно увидел в этих переулках темные туловища армейских грузовиков и бронетранспортеров. Наверно, это были те самые бронетранспортеры, которые привезли в Москву ночью по железной дороге.

На Арбатской площади клубилась огромная толпа, и я вышел из такси, чтобы смешаться с публикой и замести следы на случай, если завтра КГБ будет допрашивать шофера, куда он меня отвез.