Московский полет

– Ох, что вам сказать? Теперь я вижу, что вернулся на родину. Силы, о которых мы с вами говорили, – вот они. – И я даже показал на гэбистов. – Вот такие ребята, по инструкции сверху, будут провоцировать следующую шахтерскую забастовку на кровь и беспорядки! Чтобы можно было ввести военное положение и установить новую диктатуру…

Господи, что тут началось!

Гэбисты, белые от бешенства, бросились опять к Игорю, стали рвать у него из рук камеру. А он, не выключая ее, снова бился в их железных руках, крича: «Не отдам! Убейте, не отдам!» А я причитал рядом:

– Да подождите! Подождите! Вы же сказали, что в баре нельзя снимать, а здесь же не бар! Смотрите, тут полно иностранцев, на вас смотрят! И вообще, он же не убегает, не бейте его!

– Никто его не бьет! – остыли они. – Что вы глупости говорите? Кто его бил? Мы просто выключили камеру, потому что у него нет разрешения на съемку! – И прокричали Игорю, который держал камеру, обняв ее руками, как ребенка: – Не включай камеру, ты! – И опять мне: – А у вас в стране что делают с теми, кто не подчиняется органам секьюрити?

– А вы кто, охрана гостиницы?

– Да, мы охрана гостиницы. Вот, смотрите. – Главный из них вытащил из-под ворота рубашки цепочку с биркой, на который было крупно напечатано «SECURITY (Безопасность)».

– Но если вы просто охрана, то в чем дело? Мы же ничего тут не ломаем, не хулиганим и никого не грабим, – сказал я.

– Мы не только секьюрити! – сказал он. – Мы работаем в тесном контакте с органами порядка. Вы! – Он повернулся к Игорю. – Пройдете с нами. Сами пойдете или силой вести?

– Сам пойду, – сказал Игорь.

– Только не бейте его там, ребята! – попросил я.

– Никто его не будет бить. Если хотите, можете пойти с нами.

– Нет уж, спасибо! Я опаздываю… – Я посмотрел на часы, было 22.30, и я только теперь вспомнил, что все мои друзья – Толстяк, Семен, Михаил и Лариса – ждут меня к ужину. – Но вы действительно не будете его бить? Игорь, позвонить на телевидение?

– Не будем мы его бить, можете звонить хоть сейчас! – сказал мне старший. И они увели Игоря куда-то в глубину вестибюля, в свой кабинет.

Я вышел из гостиницы, чувствуя, что меня трясет и что я совершаю предательство. Но если бы в их кабинете они проверили мои документы и выяснили, что я в Москве нелегально, Игорю было бы еще хуже. А так – ну, отнимут они у него пленку, черт с ним, с моим интервью! За то, что я говорил в телекамеру, Игорь не отвечает.

Сдерживаясь, чтоб не побежать, и оглядываясь, не «ведут» ли меня, я подошел к веренице такси, но на всякий случай сел не в первую машину, а в третью от конца.

– Куда? – спросил шофер.

– Поехали! Быстрей! В центр! Плачу втройне! Поехали!!!

Я еще не верил, что выскочил из ловушки. Позавчера меня избили случайные бандиты и арестовала милиция, два часа назад едва не задавила милицейская машина, а теперь чуть не утащили в КГБ. Скорей всего за всем этим еще нет единой направляющей руки, но события явно набирают скорость, и, конечно, не сегодня, так завтра рапорт из райотдела милиции о драке Плоткина у Савеловского вокзала, фонограмма беседы Плоткина с Гдляном и докладная об интервью того же Плоткина в валютном баре «Космоса» сойдутся на чьем-то столе. И тогда…

Черт возьми, на кой х… я продался этим японцам! Не нужны мне ни пять тысяч долларов, ни «Токио ридерз дайджест»!..

Между тем шофер гнал машину по темному проспекту Мира к центру Москвы, а я поминутно оглядывался – нет ли погони. По дороге я трижды приказал сменить направление – с площади Маяковского на площадь Восстания, потом – на Арбат, к ресторану «Прага». Но чем дальше мы уезжали от «Космоса», тем сильнее нарастал во мне страх. Потому что вот сейчас, в эту минуту или в следующую, молодые гэбисты «Космоса» спросят администратора гостиницы: «А в каком номере этот Плоткин живет?» И – все! Как только администратор скажет им, что я еще вчера улетел в Ленинград, они сразу усекут, что я в Москве нелегально. И конечно, тут же поднимут на ноги Московский угрозыск и свое гэбэшное управление по надзору за иностранцами.

Господи, куда же я от них денусь? Барух! Ата! Адонай!..

Шофер проехал к «Праге» какими-то темными переулками, я убедился, что никто пока не гонится за нами, и одновременно увидел в этих переулках темные туловища армейских грузовиков и бронетранспортеров. Наверно, это были те самые бронетранспортеры, которые везли в Москву ночью по железной дороге.

На Арбатской площади клубилась огромная толпа, и я вышел из такси, чтобы смешаться с публикой и замести следы на случай, если завтра КГБ будет допрашивать шофера, куда он меня отвез.

Несмотря на близкую ночь, Арбат был полон людьми, но совсем не как пьяцца Навона, нет! Машины, армейские грузовики, митингующие толпы и снова машины, солдаты в погонах и – почему-то – без погон. Слушая какие-то крики вокруг, обрывки речей и в то же время ничего не воспринимая от страха, а только оглядываясь через плечо, как неопытный шпион, уходящий от слежки, я петлял в этой арбатской толпе. Слежки не было. Я вышел из толпы, нашел свободное такси, сказал:

– На Юго-Запад. Мосфильмовские улицы.