Московский принц для Золушки

Гости, оставшиеся позади, о чем-то тихо гудели. Тата слышала, как Машка кому-то звонила и сетовала, что нет связи или никто не отвечает. «Господи, Собакин! – проговорила про себя Тата. – Ладно Адель! После дороги, перелет, возраст. Но ты, Собакин! Неужели нельзя было выехать пораньше. Чтобы не опоздать на собственную свадьбу!» Белозерова понимала, что одна-две минуты – и все пойдет своим чередом. Тата совершенно не волновалась из-за этого досадного недоразумения. Она даже не прислушивалась к перешептыванию гостей, столпившихся за ее спиной. Она только оглянулась на звук открывающихся дверей – кто-то вошел, но она поняла, что это не Собакин. «Кто-то из гостей тоже опоздал. Значит, действительно пробки», – подумала она и посмотрела на заведующую.

– Могу еще чуть-чуть подождать, – одними губами произнесла та.

– Пожалуйста, – так же ответила Тата.

– Уважаемые гости! – чтобы чем-то занять время, обратилась ко всем заведующая. – Сейчас начнем церемонию. Обращаю ваше внимание, что когда я попрошу свидетелей подойти, они должны занять место у стола, но пусть не спешат хвататься за ручку. Я дам знак, когда это сделать.

– Да, да, понятно, – подала голос Кошкина – свидетельница со стороны Таты. – А вот жених со свидетелем опаздывают. И родители жениха.

– Ну, так позвоните им еще раз! – чуть повысила голос заведующая.

– Звонили – связи нет.

Тата слегка повернула голову и увидела, как мать достала из сумочки какие-то таблетки. «Валидол», – подумала Тата и в это же самое мгновение поняла, что Собакин в загс не приедет. Она осталась стоять так же ровно и внешне спокойно, как стояла секунду назад. Она так же ровно дышала, равнодушно прислушиваясь к шепоту гостей. А шепот становился громче, громче, а потом внезапно стих. И повисло гробовое молчание. Это молчание указывало на то, что еще мгновение назад осознала Тата – жених не приедет, и никакой свадьбы не будет.

– Что же такое? – растерянно произнесла заведующая. Похоже, она пожалела, что ввязалась в эту странную историю. Что-то не так было с этой рыжеволосой невестой, если один жених передумал, а второй просто не приехал в назначенный день. Не приехал, не известив, не предупредив, не позвонив. «А вдруг что-то случилось?! С женихом! С машиной… на дороге…» – подумала заведующая и посмотрела на невесту. Тата стояла все так же спокойно. В ее позе не было горя, отчаяния, растерянности. Казалось, она стоит и прикидывает, сколько же еще ждать нерадивого жениха. Но заведующая видела ее глаза. В них была боль и обреченность. В них было понимание и принятие этого странного наказания. И заведующая опять пожалела Тату.

– Давайте я перенесу вашу церемонию. Зайдете чуть позже. После следующих. Может, правда что-то произошло… Не дай бог… Но и машина могла сломаться, и телефон можно забыть. В такой день мужчины теряют голову даже чаще, чем женщины.

– Спасибо. Но не надо ничего переносить… – пробормотала Тата. Она больше всего боялась за мать. Судя по тому, что происходило сейчас за спиной Таты, Людмила Савельевна была близка к обмороку. –   Не надо ничего переносить… – повторила она, и в этот момент со стороны гостей раздался какой-то шум.

– Не надо ничего переносить! Жених на месте. Вот я!

Кто-то подошел и встал рядом с Татой. Она повернула голову и увидела Рябцева.

– Ты? Откуда? Как? – вырвалось у Таты.

– Что тебя удивляет, мы же сами выбрали эту дату?

Заведующая открыла рот, потом кашлянула, потом тихо сказал:

– Господи, Белозерова, у вас по жизни такие чудеса происходят?! Жених прежний… И вообще, я так не могу…

– Жених – прежний, Рябцев Геннадий Петрович.

– Я помню, только у нас подготовлено все для… – заведующая запнулась.

– Это ошибка. Ваши сотрудники все перепутали. Так бывает, – нахально улыбнулся Рябцев.

– А где ваши кольца и свидетели?

– Колец с собой нет. А мой свидетель… – Рябцев оглянулся, поискал глазами среди ошалелых гостей и кивнул кому-то. Тот неуверенно подошел к Рябцеву.

– Будете моим свидетелем, – приказал Геннадий Петрович.

– Хорошо, – покорно кивнул гость.

– А как зовут вашего свидетеля? И где его паспорт? – спросила заведующая.

– Свидетель, как вас зовут? И где ваш паспорт, – обратился, в свою очередь, Рябцев.

– Миша, паспорт – вот, – сказал свидетель безропотно.

И вообще, все, что происходило, было похоже на водевиль с привкусом трагедии.

– Так нельзя, я нарушаю все правила! Господи, да что ж это такое! – тихо воскликнула заведующая.

– Пожалуйста, очень вас прошу. Мы не делаем ничего плохого, – попросил Рябцев и взял Тату под локоть. Тата руку не отдернула, она даже не посмотрела на Рябцева.

– Маша, где вы бегаете? Вы же свидетель! – угадал Геннадий Петрович. Испуганная Кошкина послушно встала рядом с Татой.

Само появление, вид и голос этого солидного и очень симпатичного мужчины ввели заведующую в ступор. Она выпрямила спину, откашлялась и заговорила речитативом положенные слова. Потом сделала знак свидетелям, и те точно так же, в каком-то полусне поставили свои подписи.