Московский процесс (Часть 1)

Сборища на частных квартирах имели антисоветскую направленность. Так, например, Тимофеев («пресс-клуб „Гласность“») в своем выступлении подчеркнул: «Семинар должен показать мировой общественности наличие в СССР большого числа людей, недовольных социалистическим строем…» Крочик («группа доверия») призвал к созданию в стране «свободных профсоюзов». Огородников («Бюллетень христианской общественности»), утверждая, что «СССР — тоталитарное государство», высказался за необходимость борьбы за расширение роли церкви в политической и общественной жизни страны. Новодворская (группа «Демократия и гуманизм») заявила: «Необходима политическая ненасильственная борьба с правительством СССР. Основная цель нашего движения — постоянная оппозиция правительству. Требование многопартийной системы в стране». Мясников (бюллетень «Гласность») говорил, что «половина населения СССР проживает в нищете, в стране много миллионов безработных и существует рабский труд, 25 % населения не имеет жилья. В СССР якобы не соблюдается ни одного конституционного права».

Выступления ряда участников содержали призывы добиваться неограниченного права на выезд и въезд в страну, отказ от воинской службы, свободную передачу любой информации за рубеж. Обсуждались также вопросы противодействия органам советской власти, политике КПСС, создания механизма влияния на выработку внутренне и внешнеполитических решений правительства.

То есть ничего особенно нового по сравнению с тем, что и так уже писала «перестроечная» пресса, там не говорилось. Но — не те люди, не «контролируемые». И, хотя, как признают авторы, «в целом провокационная акция осталась малозамеченной советскими гражданами», пресекать ее необходимо и впредь, ибо «не вызывает сомнения тот факт, что ее организаторы продолжат свою подстрекательскую деятельность».

Отделом пропаганды и Международным отделом ЦК КПСС совместно с МИД и КГБ СССР предусматривается выработать дополнительные меры по разоблачению враждебного провокационного характера деятельности организаторов и участников указанной акции, а также по предотвращению подобных акций в будущем.

Это была, пожалуй, единственная серьезная попытка объединить независимую оппозицию внутри страны. Что они могли сделать — горстка людей пред лицом всей гигантской машины удушения, без средств, при полном равнодушии (а то и враждебности) и Запада, и собственного общества? Кому нужны были их самодельные журналы, малотиражные газетки, если любой перестроенный орган издавался миллионными тиражами? Времена, когда одно слово правды было сильнее ядерной сверхдержавы, канули в лету: теперь все говорили «правду», много разной «правды», и притом одновременно. Только слушай! Советская перестроечная пропаганда научилась врать вразнобой, создавая многогласность «социалистического плюрализма». И, сколько ни напрягай связки, твой голос оставался лишь одним из многих, твоя правда одной из множества. Разве их всех перекричишь?