Московский процесс (Часть 2)

Когда доходило до дел действительно деликатных, советские вожди проявляли невероятную скрытность, не доверяя никому, даже своим ближайшим сотрудникам. Часто и следа нельзя найти в их бумагах от тех деликатных дел. Стоит ли удивляться, что даже в самых сокровенных хранилищах документов политбюро не существует такой бумаги, где черным по белому было бы записано распоряжение о вторжении в Афганистан, тем более — об устранении Амина. Однако эти решения были приняты всем составом политбюро — иначе и быть не могло в советской системе, где каждое преступление скреплялось «кровавой порукой», как в «Бесах» Достоевского. Никто не должен был остаться «чистеньким».

Решение о вторжении советских войск в Афганистан и о государственном перевороте в этой «демократической республике» было принято 12 декабря 1979 года членами политбюро Брежневым, Андроповым, Устиновым, Громыко, Черненко, Пельше, Сусловым, Кириленко, Гришиным, Тихоновым при участии неголосующего кандидата в члены политбюро Пономарева. Но даже те, кто из-за дальности расстояния или по болезни не мог присутствовать, впоследствии должны были подписать это решение: Кунаев — 25-го, Романов и Щербицкий — 26-го. Сам документ, если его можно так назвать, представляет из себя лист обыкновенной бумаги, на котором от руки (видимо, Черненко) написан ничего не значащий текст, в котором нет даже слова «Афганистан». Он озаглавлен «К положению в А»:

«1. Одобрить соображения и мероприятия, изложенные т. т. Андроповым Ю. В., Устиновым Д. Ф., Громыко А. А.

Разрешить им в ходе осуществления этих мероприятий вносить коррективы непринципиального характера.

Вопросы, требующие решения ЦК, своевременно вносить в Политбюро.

Осуществление всех этих мероприятий возложить на тт. Андропоиа Ю. В., Устинова Д. Ф., Громыко А. А.

2. Поручить тт. Андропову Ю. В., Устинову Д. Ф., Громыко А. А. информировать Политбюро ЦК о ходе выполнения намеченных мероприятий.

Секретарь ЦК Л. Брежнев»

Это и есть историческое решение политбюро П176/125 от 12 декабря 1979 года, в результате которого погибли сотни тысяч афганцев, начиная со злополучного «президента» Хафизуллы Амина, и десятки тысяч ребят из всех уголков многоплеменного Советского Союза.

Впрочем, по поводу Амина, видимо, совещались еще раз 26 декабря на даче Брежнева (он, как всегда, хворал) в более узком кругу. И опять ничего не значащая бумажка, где уже на пишущей машинке напечатано:

«26 декабря 1979 г. (на даче — присутствовали тт. Брежнев Л. И., Устинов Д. Ф., Громыко А. Л., Черненко К. У.) о ходе выполнения постановления ЦК КПСС № П176/125 от 12/ХII-79 г. доложили тт. Устинов, Громыко и Андропов.

Тов. Брежнев Л. И. высказал ряд пожеланий, одобрив при этом план действий, намеченный товарищами, на ближайшее время.

Признано целесообразным, что в таком же составе и направлении доложенного плана действовать Комиссии Политбюро ЦК, тщательно продумывая каждый шаг своих действий. По вопросам, которые необходимо принимать решения, своевременно вносить в ЦК КПСС.

(Заверено подписью К. Черненко 27.12.79)»

Какие детали операции уточняли они накануне переворота в Кабуле — кто знает? Только в 1992 году, когда советский режим рухнул, а языки развязались, в российской печати появились детальные рассказы участников этих событий — оказавшихся не у дел офицеров КГБ, спецназа, бывших «советников».

Теперь мы знаем, что операция носила кодовое название «Шторм-333» и осуществлялась, кроме отряда спецназа, двумя спецгруппами КГБ. По иронии судьбы, просьбы Тараки не прошли бесследно: батальон спецназа, состоящий почти исключительно из среднеазиатов (отчего в обиходе его окрестили «мусульманским»), стали формировать сразу после мартовских событий 1979 года, в начале мая. Отбирали в основном в разведывательных и танковых подразделениях. Главное требование — знание восточных языков и хорошие физические данные. Только руководитель был не азиат — полковник Колесник.

10–12 декабря весь батальон, около 500 человек в афганской форме, был переброшен в Баграм, а 21-го направлен «охранять» резиденцию Амина дворец Тадж-Бек, куда тот перебрался после еще одного неудачного покушения на его жизнь.

Участники событий потом вспоминали: