Московский выбор. Альтернативная история Второй мировой войны

Британская делегация прибыла в Куйбышев 17 июня. Их ждала теплая встреча. Молотов повел военных и дипломатов на ленч, включавший водку и икру. Это была высшая точка визита.

В этот же вечер Криппс повидался со Сталиным. Советский лидер неохотно признал, что открытия Второго фронта в этом году не будет, а затем оскорбил Криппса, обвинив Королевский военно-морской флот в трусости из-за того, что были остановлены арктические конвои. Казалось, что новое германское наступление не вызывает его беспокойства, но он отказался вдаваться в подробности по поводу мощи Красной Армии. Он сомневался в том, что немцам удастся достигнуть Волги. Он также опасался, что неудача американцев на Тихом океане может побудить японцев напасть на Советский Союз. Все это выглядело слишком неопределенно и, насколько мог понять Криппс, очень неудовлетворительно.

Не больше радости получил Уэйвелл от беседы с Шапошниковым. Когда начальник советского штаба был спрошен: уверен ли он, что Красная Армия сумеет удержать Кавказ? — он смог сказать только, что «не думает», что немцам удастся преодолеть горный барьер. Уэйвелл пришел от этого «не думаю» в полное замешательство, но так и не смог добиться более подробной информации. Русские проявили интерес к предложению Тедцера предоставить поддержку британской авиации для обороны зоны Баку, но крайне неохотно отнеслись к идее заключения каких бы то ни было поспешных соглашений. Время покажет — повторяли они снова и снова.

Насмотревшись на то, как русские пожимают плечами, и выпив множество стаканов водки, британцы отбыли домой. Этот визит мало что дал им. Советский Союз по-прежнему находился в состоянии войны, его лидеры казались уверенными в своих силах. Но кто знает? Узйвелл сказал Александеру, что «мы сможем узнать мощь Красной Армии на Кавказе наверняка только тогда, когда мы увидим первую танковую колонну, пересекающую персидскую границу».

Багдад / Рафах

14 июня генерал Александер прибыл в Багдад, чтобы принять на себя командование отрядом на Ближнем Востоке. Он уже сыграл большую роль в организации двух относительно успешных отступлений при Дюнкерке и Чиндвине. Все надеялись, что ему не придется организовывать третье отступление из Ирака.

Еще до своего смещения с должности Окинлек выбрал Багдад для размещения главного штаба ближневосточных войск, и Александер подтвердил этот выбор. Из этого города арабских ночей он рассчитывал вести наблюдение за поддержанием внутренней безопасности на оккупированных британцами территориях Ближнего Востока и переброской необходимых для фронта материалов, выгружаемых в порту Басры. Конечно, Багдад находился довольно далеко от намечающегося фронта в Палестине, но Александер не принадлежал к числу тех людей, которые любят вмешиваться в повседневную жизнь армий, находящихся под его общим командованием. Он и его командиры считали своей работой своевременную переброску солдат, самолетов, моторного транспорта и продовольствия на те участки, где это было наиболее необходимо.

Поддержание внутренней безопасности стало теперь чисто военным вопросом большой важности. При решении этой проблемы пришлось столкнуться с нарастающими трудностями. После падения Египта Ближний Босток выглядел для многих, как склад с динамитом, к которому со всех сторон подведены быстрогорящие фитили. В Иерусалиме, Хайфе, Дамаске, Багдаде, Тегеране и других крупных городах произносимые шепотом слухи об арабском и персидском восстании сливались уже в грозный рев. На стенах появлялись изображения свастики, репортажи с плохо замаскированными симпатиями в адрес стран «оси» стали появляться даже на страницах прежде лояльных газет. Надежность подготовленных британцами арабских подразделений вызывала большие сомнения. Британцам казалось, что знаменитая 5-я колонна находится повсеместно.

И они стали затягивать гайки еще туже, чем прежде. Сознавая свою уязвимость, британские службы безопасности прибегли к таким мерам, которые они, верные своему национальному стилю, характеризовали как «строгие, но справедливые». Сточки зрения арабов, эти меры воспринимались как обыкновенная грубость и еще одно напоминание об их подчиненном положении. Они не разделяли британского взгляда на эту войну как на крестовый поход. Им мало что было известно о тяжелом положении европейских евреев. Они знали только то, что несколько сотен тысяч из них присвоили себе землю в Палестине. Для арабов британцы сражались за право управлять своей огромной империей, а в этой цели не было ничего благородного. Но к восстанию арабы пока еще были не готовы. Они выжидали. Их собратья в Египте тоже ждали того момента, когда немцы схватятся с их прекрасно вооруженными обидчиками, прежде чем открыто выступить самим.