Московский выбор. Альтернативная история Второй мировой войны

«Какой смысл ехать вперед, если мы на неверном пути?»

Немецкая поговорка

I

Начальник Генерального штаба генерал-полковник Франц Гальдер посмотрел через стекло машины на солнечный свет, бликующий на волнах Мауерзее, а затем вновь перевел взгляд на метеосводку, лежавшую на его коленях. Дороги Восточной Украины подсыхали. Еще две недели и бронетехника сможет пойти вперед вдоль всего Восточного фронта. Операцию «Зигфрид», намеченную через три недели на 24 мая, уже нельзя было отложить.

Машина, ехавшая из штаба Верховного германского командования в Лётцене в штаб-квартиру фюрера под Растенбургом, миновала сверкающий Майерс и углубилась в сумрачный сосновый лес. Гальдер посмотрел на меморандум Верховного главнокомандования. По-видимому, Роммель должен был штурмовать Тобрук на следующее утро. С имевшимися в его распоряжении войсками (теми войсками, которые Гальдеру так хорошо удавалось использовать в России) у него не должно было возникнуть проблем с взятием крепости. А затем Египет, Палестина, Ирак и встреча с Клейстом и Гудерианом где-нибудь в Персии? Это было возможно и даже вполне вероятно. Гальдер не был приверженцем «грандиозных планов» — они имели привкус любительства, но он должен был признать, что этот план был более чем осуществим.

Было бы странно, если бы он думал иначе, поскольку половина «Грандиозного плана» находилась в портфеле, лежавшем на заднем сиденье его машины. Базирующийся на незаконченных частях «Падения Барбароссы», разработанный Верховным главнокомандованием с учетом доработок Гальдера, переделанный с учетом доработок фюрера, опробованный на учениях в Лётцене, план «Удар Зигфрида» предусматривал завершение войны против Советского Союза и создание условий для разрушения британской мощи на Ближнем Востоке. Это был очень большой объем задач для одного плана.

За пять месяцев линия фронта на Востоке очень мало изменилась. Первой и наиболее важной причиной этого была неготовность вермахта к ведению боевых действий в условиях русской зимы. На некоторых фронтах противник мог даже просто отсутствовать, но при минусовых температурах и отсутствии антифриза, без шипов и снегоочистителей для гусениц, без смазки для замерзших телескопических прицелов танки не могли сдвинуться с места. Система снабжения не позволяла своевременно переправлять из Германии самое необходимое оборудование, а также пропитание, одежду, боеприпасы и горючее. Чем-то необходимо было жертвовать, и Верховное главнокомандование немцев предпочитало уступить несколько сотен квадратных миль снега, чем заморозить свои войска до смерти. В результате такой политики немцы понесли за зиму не такие большие потери.

Второй причиной неподвижности армии в течение этих месяцев была необходимость выиграть время для восполнения потерь, понесенных летом и осенью 1941 года. По сравнению с Красной Армией число потерь вермахта было не таким уж большим, но составляло свыше 750 000 военнослужащих и большого количества трудновосполнимого военного снаряжения. От ужасных дорог особенно сильно пострадали бронетанковые дивизии. Гораздо больше танков пришлось списать из-за поломок на дорогах, чем из-за действий противника. Чтобы полностью восстановить эти дивизии, потребовалась напряженная работа танковых заводов и инструкторов на протяжении большей части зимы.

Условия, в которых находилась армия, требовали передышки, но ее командующие были убеждены, что сумеют выйти из состояния бездействия. Уточненная оценка мощи советских войск и ресурсов, представленная Гальдеру начальником разведки иностранных армий (Восток) генералом Кинзелем, показала, что оценка 1941 года была чересчур оптимистичной. Она всего лишь на 50 % отразила количественные показатели численности войск, а масштаб индустриализации регионов, расположенных за Волгой, вообще не был принят во внимание. Но было здесь и одно ободряющее для Гальдера обстоятельство. Кинзель доложил, что потери и масштаб дезорганизации противника в результате германского наступления имели сокрушительные последствия для советской военной промышленности. Конечно, противнику удалось эвакуировать большое количество промышленных предприятий в регион Волги — Урала, но их невозможно будет полностью ввести в строй до лета. Подводя итоги, Кинзель заметил, что значительный подъем мощи Красной Армии до осени выглядит чрезвычайно сомнительным. Захват кавказских нефтяных месторождений, сказал он напоследок, сильно задержит возможное восстановление советской военной мощи.

Таким образом, Гальдер сделал вывод, что армия на Востоке вполне может позволить себе посидеть эти пять месяцев совершенно спокойно. В течение этого времени он без особого, впрочем, успеха пытался улучшить положение, связанное с производством германского вооружения.