Московское боярство

План этот мы составили ещё в Москве. После разговора о воспитании агентов нашего влияния для Новгорода, мои резонно поинтересовались, насколько эта схема рабочая. Тут ещё и корелы эти как раз всплыли. Я предложил эксперимент. Заберём детей, год их у себя подержим, в качестве суворовцев да в институте благородных девиц, откормим, читать-писать научим, да и вернём домой. И вот после этого узнаем, насколько дети те повлияют на наши отношения с корелами. Тут пока народ дикий, чуть что — месть кровная. Перебили бы мы пару-тройку сел корельских, к нам бы родичи их пожаловали. Их бы уконтропупили — ещё набегут. Что ж теперь, всех их под нож пускать? Бред. А так вроде как и крови не пролили, и дань повесили, и подрастающее поколение под себя завернули. Именно поэтому дети такого возраста. Старшие — уже помощники, младшие — ничего не соображают. А молодые растущие организмы едят чуть меньше взрослых, а помощи от них — не дождёшься. Вот эту, с позволения сказать, обузу, мы с корелов и сняли, да себе на шею посадили на год. В идеале — лет пять так детей к себе возить, первые, что сейчас у нас в санях сидят все в соплях, как раз в силу войдут. А там и посмотрим, как отношения складываться будут. Я стопроцентной гарантии дать не могу, я не Госстрах, но что-то мне подсказывает, что эффект будет как с Юркой и его товарищами.

Мужики все это выслушали, без подробностей, правда, про Новгород, и согласно закивали головой, одобрили такой подход единогласно. Друзей под боком всяко веселей иметь чем кровников. Потом мои бойцы со своей колокольни добавили, что мол, если повезёт — так и в крепостные попадут (вот умора! повезёт — попадут в крепостные!), а если стараться будут, так и гражданами станут. Ну или в зависимых погоняют года три-четыре, такой путь к гражданству сложнее, но короче.

Мы пёрли по болоту с одними санями, обратный путь занял сильно меньше времени. В одном месте, где было мало растительности и кочек земляных, разлили все наши запасы скипидара, и подожгли. В пламя пошли наломанные по дороге сучья да ветки, часть сена с саней. Когда начало всё прогорать, копьями наделали дырок, поломали лёд. Полынь получилась метров тридцать длинной. И упиралась она в непонятные участки льда, на которые ступать опасно — это будет препятствие для преследователей.

Наконец, наш путь подошёл к концу. Край болота мы увидели задолго до того, как вышли на берег. Из-за деревьев выглядывала наблюдательная башня. Вот на неё ориентируясь мы и вышли в родные пенаты. Возле башни — БТР, и мужики суетятся. Торир, что руководил строительством, встретил нас, повёл внутрь сооружения. Оно небольшое, метров пять на пять, и высотой под десять метров. Сверху — наблюдательная площадка, место для пулемёта, крыша от стрел. Под этой площадкой — бак с водой, куба на три, потом комната отдыха, объединённая с «оружейкой». В самом низу — отопительная система с запасом торфяного топлива. Башенка окружена забором из колючей проволоки, метра на четыре в высоту. Такой проект мы вместе разрабатывали, для построения сети наблюдательной, что должна дойти до завода металлургического.

— Вот, закончили. На дверях внизу там ещё решётка есть, — Торир проводил экскурсию, — на первом этаже лошадь с санями можно поставить. Здорово получилось, мы ракеты пускали, видно далеко. Если бы ещё парочку таких по всей дороге — то весь путь под контролем будет. Жаль, невысоко ракеты летят сигнальные.

— Ну давай фонариков добавим летающих, — я осматривал башню, погруженный в свои мысли, — воду вы от пожара так высоко засунули?

— Да, воду от пожара, если стены поджечь кто пытаться будет. Каких фонариков-то? Тех, что у вас на винтовках?

— Не, китайскими их звали, дома покажу.

— И что, прям летаю как птиц? — Торир допытывался от меня конкретики.

— Короче, вождь, — мы периодически так Торира называли, — я покажу, только не пугайся.

Взял бумаги, быстренько смастерил некое подобие свечки из подручных материалов — воск у нас товар редкий, в основном скипидар на освещение идёт. Вот и пришлось делать некий паллиатив из сильно пропитанной кудели, фитиля, бумаги. Вышли на болото, подожгли свечу, я подождал, пока она разгорится, ну и отпустил конструкцию. Фонарик взлетел метров на семь, погорел минуты три, под удивлённые взгляды наших мужиков, ну и сгорел вместе с бумагой.

— Вот это да!.. — только и промолвил Торир.

— Если бы больше сделать, да человека туда посадить, да поднять повыше… — мечтательно произнёс Кукша.

— Это воздушный шар уже будет, у нас такие тоже делали. Только вот размеры у них — тут башни этой не хватит.

— А чего оно так вверх-то рвётся? — тот парень сообразительный, что печки тушить придумал, подошёл к нам.

— Ну тут… — я покрутил рукой, пытаясь сформулировать мысль, — Как на воде лодка, получается. Вы же законы плавания учили?

Законом Архимеда это у нас не называлось, обезличенно всё было, чтобы в смущение наших мужиков не вводить греками непонятными, да на биографии их времени не тратить.