Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)

Профком Метростроя в отчете за 1933 г. отмечал, что в течение года с 8 тыс. рабочих проведено 714 политбесед, 932 рабочих принимали участие в работе 40 общеполитических кружков и 57 рабочих — двух профсоюзных кружков. На майский праздник 1933 г. на улицу вышли 12 тыс. метростроевцев; за время агитационной кампании в пользу индустриального займа было устроено множество представлений агитационных бригад и кукольного театра. 138 лекций посетили 20 тыс. чел., на 25 вечерах вопросов и ответов присутствовало 4,5 тыс. чел., на 16 заседаниях «агитационного суда» (агитсуд) — 4 тыс. ^{{1710} ,} [192]

Эти цифры, впрочем, не должны вводить в заблуждение относительно того, что система политпросвета в 1932-1933 гг. работала эффективнее других. Качество политбесед порой оставляло желать лучшего, рабочие неохотно принимали агитаторов и задавали им по-крестьянски каверзные вопросы ^{1711}. Политкружки и лекции слабо посещали даже сами комсомольцы и коммунисты. Многие пропагандисты не могли дать внятного ответа на поставленные вопросы или монотонно зачитывали текст, вгоняя слушателей в сон. Педагогически умелые кадры среди агитаторов были исключением. Они оживляли занятия демонстрацией карт, показом фильмов, экскурсиями и чтением художественной литературы, за что были вознаграждены деятельным участием слушателей в процессе обучения ^{1712}. В целом же явно не хватало подготовленных агитаторов и помещений. Доходило до того, что два комсомольских вожака в «красном уголке» одного барака попеременно в течение суток провели занятия 12 кружков ^{1713}.

Действительный подъем политического просвещения наметился впервые в марте-апреле 1934 г., после передачи партийных и комсомольских организаций шахт и дистанций в ведение районных комитетов. На всех шахтах были открыты политические кружки по изучению решений XVII съезда ВКП(б). Руководили ими подготовленные пропагандисты с предприятий-шефов Метростроя. Большинство членов кружков и слушателей курсов являлись членами партии и комсомола. В принципе, деятельность кружков была ориентирована также на беспартийных рабочих, но те не проявили интереса к участию. Беспартийных рабочих удавалось «охватить» скорее в рамках «политдней», вечеров ударников, с помощью докладов и личных бесед, коллективной читки газет и прослушивания радиопередач, экскурсиями в музеи и на выставки, походами в кино или театр. Подобные способы проведения досуга лучше способствовали сближению беспартийных рабочих с партией, чем теоретические лекции и занятия политкружков ^{1714}. Последние хотя резко выросли количественно в 1934 г. — только на шахте 18-18 бис к декабрю 1934 г. действовало 26 политических кружков с 450 членами, — но оставались все же на низком уровне, часто распадались, посещаемость была низкой, а проходили занятия в неприспособленных помещениях ^{1715}.

Коллективная читка газет была введена и на рабочих местах. Она проходила до или после работы или же во время обеденного перерыва. Бригадам были приданы специальные чтецы и политические руководители обсуждения ^{1716}. Если верить свидетельствам парторгов и инструкторов, им удавалось привлечь к совместной читке газет до 60% беспартийных рабочих. Для татар доставлялись газеты на их родном языке и устраивались отдельные читки ^{1717}. «Ударник Метростроя» также настаивал на расширении практики чтения газет, так как опыт показал, что это мероприятие пользуется успехом у рабочих ^{1718}.

Для партийных и комсомольских организаторов были открыты специальные курсы в Коммунистическом университете им. Свердлова ^{1719}. Для кандидатов в члены партии имелась «кандидатская школа» ^{1720}, для активистов — «школа низшего партийного актива», которая, впрочем, очень плохо посещалась ^{1721}. Часто случалось, что подвергались осуждению даже коммунисты и комсомольцы, которые отсутствовали или нерегулярно принимали участие в различных мероприятиях политпросвета ^{1722}. Распределенные между ними тексты они не читали дома, текучесть слушателей на курсах и в кружках была столь велика, что руководителям постоянно приходилось иметь дело с новыми участниками занятий ^{1723}.

Аналогичная ситуация сложилась в системе общего образования и расширения культурного горизонта рабочих: «Мы в обязательном порядке требуем от каждого коммуниста, чтобы он работал над своим культурным уровнем, ежедневно читал газеты, обогащал свои знания чтением художественной литературы», — разъяснял парторг, оговариваясь при этом, что у большинства на это не хватает времени ^{1724}. Он сам в свободное от работы время был настолько перегружен партийными заданиями, что время для чтения находил лишь в трамвае. При этом партийный функционер все же обязан быть культурно образованным и работать над собой, так как он является «в не меньшей степени инженером человеческих душ, чем писатель» ^{1725}.