Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)

Органы вмешивались, например, когда вскрывались криминальные действия или происходили тяжкие несчастные случаи. Когда в июле 1934 г. на шахте 10-11 (станция «Охотный ряд») обнаружились трещины и осыпания бетонного покрытия, причины появления дефектов расследовало ОГПУ, представив результаты розыска Кагановичу ^{2298}. Крупное вмешательство НКВД последовало по случаю пожара в сентябре 1934 г. на шахте № 12. Окрестности Театральной пл. были оцеплены милицией, жители близлежащих домов эвакуированы, а НКВД организовало две особые комендатуры в составе 30-50 милиционеров ^{2299}. Экономический отдел НКВД провел расследование причин возгорания ^{2300}. Было арестовано четыре человека, по халатности способствовавших возникновению пожара ^{2301}.

До марта 1934 г. строительные объекты Метростроя охраняла обычная милиция. Затем для предотвращения актов саботажа Каганович распорядился, по аналогии с крупными промышленными сооружениями, передать Метрострой в ведение военизированной охраны. С этой целью НКВД предоставил целое подразделение милиции ^{2302}. Дополнительно была сформирована бригада «вохровцев» в составе 218 комсомольцев, поскольку те знали рабочих своих участков и могли быстро обнаружить проникших на стройку чужаков ^{2303}. На последней стадии строительства, когда было уложено рельсовое полотно, проход в тоннель через шахты был прекращен, рабочие попадали туда только через станции, где пропуска проверяли сотрудники НКВД ^{2304}.

Органы госбезопасности, помимо всего прочего, собирали сведения о ведущих инженерах ^{2305} и с помощью агентурных донесений были осведомлены о внутренних событиях в руководстве предприятием и высказываниях ответственных управленцев в узком кругу. Число информаторов, по всей видимости, было велико. Только за один день в феврале 1935 г. по меньшей мере пятеро разных агентов представили сведения о настроениях и высказываниях ведущих инженеров Метростроя ^{2306}. Один из них присутствовал даже на частном ужине в доме Ротерта, где тот чувствовал себя в безопасности и откровенно говорил о Хрущеве, Кагановиче и Абакумове ^{2307}.

7. Механизм политического контроля на примере кампании борьбы за качество

Реализацию власти и контроль над администрацией и рабочими Метростроя, а также координацию задействованных в этом органов можно детальнее осветить на примере кампании борьбы за качество, которая на протяжении нескольких месяцев находилась в центре внимания властных структур и отчетливо отражает интенсивность и комплексность, но также и пределы вмешательства политического руководства в конкретные вопросы строительства.

Погоня за темпами, сигнал которой дал Каганович в своей речи 29 декабря 1933 г., привела к тому, что вследствие едва ли выполнимых сроков работа велась небрежно. К тому же стремительное расширение числа рабочих в течение 1933 г. на 30 тыс. чел. и за первые пять месяцев 1934 г. еще на 35 тыс. означало, что на стройку пришли недостаточно квалифицированные работники, не имевшие представления о профессиональной проходке тоннелей.

В конце февраля 1934 г. на одном из совещаний в Московском горкоме партии выяснилось, что качество бетонных работ на ряде шахт оставляет желать лучшего. Каганович предупредил прорабов, что за некачественную работу они будут привлечены к административной и уголовной ответственности, и распорядился образовать при руководстве Метростроя специальную комиссию по приемке завершенных работ. Одновременно он охарактеризовал достигнутое ускорение строительства как недостаточное и потребовал форсировать темпы. Выемку грунта следовало довести до 9 тыс. кубометров в день, а укладку бетона — до 4 тыс. кубометров ^{2308}. [261]Московский горком партии повторил 25 марта 1934 г. распоряжение о создании инспекции бетонных и тоннельных работ, однако руководство Метростроя со своей стороны ничего не предпринимало ^{2309}.