Московское царство. Процессы колонизации XV— XVII вв.

Что в Московском царстве? Да ничего яркого. Большей частью радикально настроенные еретики, враги церкви и монашества. Еретики-жидовствующие, конечно, принесли с собой запретные тайные знания. Вот уже и при дворе стареющего Ивана III умники, созревшие для звания «избранных», начинают интересоваться такими вещами. Его доверенное лицо, дьяк Федор Курицын, пользуясь тайнописью, составляет так называемое «Лаодикийское послание», где сказано, что чудотворение усиливается мудростью. Балуется умный книжник, ищет знание помимо церковной традиции, черпает его из темных источников.

Но еретиков в первой половине – середине XVI века русская церковь и московские государи разогнали и, как говаривали в ту пору, «гораздо понаказали» – вплоть до костров. Немногое от них осталось.

В книжных хранилищах начитанных аристократов, лукавых иереев и богатых купцов лежали запретные книги: «Рафли», «Волховник», «Шестокрыл», «Звездочетец», «Воронограй», «Громник», «Аристотелевы врата» да всякого рода апокрифы. Колдовством занимались на бытовом уровне. И точно так же, на бытовом уровне, быстро и крайне жестко гасили его власти: русские «колдовские процессы» XVI–XVII столетий исчисляются сотнями.

По большому счету, в сравнении с Европой, сплошь охваченной в XIV–XVIII веках неистовым темным пламенем тяги к колдовству, астрологии, демонологии и сатанинской мистике, все это выглядит очень скромно.

Лишь один «исторический эксперимент» XVI столетия вызывает неприятные подозрения, а именно Слободской орден, существовавший внутри опричнины Ивана IV. Видимо, возник он не сразу, скорее всего, где-то на рубеже 1560—1570-х годов. Особая одежда, которую носили опричники, особая символика – собачьи головы и метлы, особая псевдомонастырская иерархия и широкий кровавый след, тянущийся за Слободским орденом, заставляют ассоциировать его не с православной иноческой обителью на светский лад и не с европейскими духовно-рыцарскими орденами, а со сборищем тайным, с неким сообществом «посвященных». Речь идет далеко не обо всей опричнине – это явление сложное, многообразное, – а лишь о ее сердцевине. И присутствие на излете опричнины рядом с православным государем Елисея (Элизиуса) Бомелия, колдуна, чернокнижника, астролога, отравителя, настраивает на скверную мысль: мог ли этот яркий представитель европейской тайной науки дать государю Ивану Васильевичу эзотерическое посвящение? Оставим вопрос без ответа. Худо уже то, что такая дрянь стояла рядом с престолом на протяжении многих лет.

Псковская летопись доносит мнение русских современников об альянсе царя с магом: «Прислаша немцы к Иоанну немчина, лютого волхва, нарицаемого Елисея, и бысть ему любим в приближении. И положи на царя страхование, и выбеглец от неверных нахождения, и конечне был отвел царя от веры. На русских людей возложил царю свирепство, а к немцам на любовь преложи: понеже безбожнии узнали своими гаданьи, что было им до конца разоренным быти; того ради такова-го злаго еретика и прислаша к нему: понеже русские люди прелестьни и падки на волхвование». Какое «страхование» возложил Бомелий на Ивана Васильевича и сколь далеко «отвел от веры» – также вопросы без ответов. Известно лишь, что именно при Бомелии архиепископ Новгородский Леонид удостоился дикой расправы: «обшив» медвежьей шкурой, его затравили собаками…

Но Слободской орден после недолгого существования исчез, а царь сошел в могилу православным человеком. И если Бомелий (или же через него кто-то повыше) пытался укоренить в России саженец сатанинского дерева, то попытка не удалась.

Вся эта темень по-настоящему и всерьез дотянется из Европы до России лишь в XVIII веке.

Европеец назвал бы еще одно отличие, заговорив о «тирании» и «деспотизме» государственного строя России, о социуме, где все, снизу доверху, – царские холопы. Согласиться здесь можно с тем, что русские государи от Ивана III до Петра I, то есть на протяжении всей старомосковской эпохи, располагали в среднем большей властью над жизнью и собственностью подданных, нежели их европейские коллеги. Это так.

Но, наверное, иного и не могло быть в эпоху, когда страна на десятилетия погружалась в состояние военного лагеря. Россия, помимо полярных морей на севере, не имела в тот период естественных географических границ. Территорию ее не загораживали от неприятельских нашествий горные хребты, моря, пустыни. Приходилось полагаться на крепости и военную силу, находящуюся в постоянной боевой готовности. На востоке (до покорения Казани), на юге (до ликвидации Крымского ханства), на западе (всегда) находились сильные воинственные соседи.

В такой ситуации милитаризованное самодержавие – самый эффективный государственный строй. Разумеется, если у народа нет желания почувствовать на своей спине чужой сапог и увидеть, как собственный дом превращается в проходной двор.