Московское царство

Обладателями земельных вотчин были те общественные группы, которые служили главной опорой княжеской, особенно же великокняжеской власти – бояре и духовенство. Русского князя XIII-XV веков также нельзя себе представить вне боярского окружения, как древнерусского без дружины. В связях с боярством главный источник его собственной общественной силы. И первый шаг великокняжеской власти к прочному усилению, к собиранию власти над Великороссией состоял в собирании вокруг себя наиболее значительных боярских сил. Великокняжеское боярство Владимирского великого княжения, сплоченное вокруг великокняжеского двора и митрополичьей кафедры, было тем общественным слоем, который всего острее ощущал тягость от упадка объединения великорусских сил, вечных усобиц, постоянных неудач и чрезмерного напряжения в борьбе с внешними врагами. Носителем объединительных тенденций и сторонником усиления великокняжеского центра его сделали как реальные боярские интересы – стремление к социальному властвованию и материальным выгодам с опорой своего положения в тесном союзе с правящей властью, - так и неотделимые от этих интересов привычные им навыки правительственной заботы о благе Русской земли, как они его понимали. В начале XIV века порыв Михаила тверского к осуществлению «великого княжения всея Руси» был создан великокняжеским боярством, которое пыталось в нем найти себе главу и вождя. Неудача Михаила и отлив этого боярства в Москву, к которой потянула и митрополия, обусловили решительный успех московского князя, в котором боярство нашло искомый центр объединения великорусских боевых и правящих сил. И Москва растет в борьбе с соперниками, лишает их живой силы тем, что стягивает к себе многолюдное боярство, поощряя его «отъезд» из других княжеств на свою службу и закрепляя за собой эту боярскую службу пожалованием доходных кормлений и крупных вотчин.

Жалуя боярам города и волости в кормление, великий князь не расточал своей власти и своих доходов. Это был для него единственный доступный способ закрепить за собой политическое господство нал обширной территорией, за невозможностью втянуть всю массу земель и населения в путное, дворцовое управление, которое было, по тогдашнему укладу жизни, единственной системой непосредственного управления княжеской власти и непосредственного извлечения повинностей и доходов из княжеских владений. И он передает полномочия власти для выполнения неизбежного минимума правительственной деятельности на местах наместникам ради обеспечения себе боярской службы, части областных доходов и господства над данной частью территории и населения.

В каждом политически-организованном обществе, в любой стране, выработавшей хотя бы самую элементарную правительственную систему, имеются отношения, так сказать, - нити властвования, которые надо держать в руках, чтобы подлинно господствовать над ее живой силой. Таким неизбежным органом власти было для средневековой Руси боярство. Исторический облик этого класса - двуликий. Боярство – необходимый элемент княжеского властвования, как руководящая и деятельная сила в организации войск и на ратном поле, в управлении и юрисдикции. Древняя Русь не знает иного боярства, кроме княжеского, служилого. Исторический преемник старшей дружины («бояр думающих» по выражению «Слова о полку Игореве»), боярский класс составляет высший слой княжеского двора, т.е. совокупности личных служилых сил, стянутых в распоряжение княжеской власти. Сосредоточение по мере возвышения Москвы все большей массы этих сил к великокняжескому двору вызвало усложнение их состава и определенное его расслоение. Подобно древней дружине, деятельный элемент великокняжеского двора – его вольные слуги. Они поступают во двор великого князя путем челобитья в службу, а великий князь их принимает в службу с обещанием печаловаться об их интересах и кормить их по службе. Устанавливается вольная, личная связь. Ее естественно подводят под понятие договора, хотя нам неизвестны какие-либо формально-договорные ее определения. Вольная служба держалась на взаимной связи интересов, на моральном понятии «верности», на обязательстве «добра хотеть во всем», а «лиха не замышлять». Конкретно выражалась она в служении боевом, в походах и в городной осаде (защите укреплений) и политическом – в совете и делах управления. Вольная служба могла быть и прервана путем «отказа» от нее и «отъезда» от одного князя к другому.