Читаем Москва полностью

Граждане!

Все мы чисты друг перед другом, но не в том смысле!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Рыбка малая в пруду вырастает в зверя огромного и на сушу прогуливаться выходит, прохожих пугая!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Свет горит во всех комнатах ваших, безопасность вашу символизируя!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Снег запорошил следы наши, а мы новые проложим, не так ли?!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Искусство многое может нам рассказать непривычного, словно на птичьем языке каком!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Взгляните на гору Фудзи, она колышется, словно набедренная повязка!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Тараканы бегут при виде нашем – неужели то мы так страшны?!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Чем бы вас таким нехитрым повеселить, назидаючи!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Определитесь внутри себя, и все внешнее, как снег, образуется!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Солнце поздно встает и нас уже не застает дома!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Не наказывайте ребенка чересчур строго, а то наказание станет самым памятным событием в его жизни!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Я что-то плохо вас чувствую в последнее время, меняется что-то!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Вчера как-то уж особенно холодно было и неприятно!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Фотографии, глядя на нас, иногда плачут слезами мысленными, возможными бы при иных обстоятельствах!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Орел снижается над головой нашей, чтобы прямо глянуть нам в глаза!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Природа не терпит снисходительности!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Потянуло теплом домашним, блеснула слеза на нежной реснице – и снова на душе покой, а в памяти – забвенье!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Мягкий свет вечерний окружает нас кольцом покоя и безопасности!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Восход солнца не наполняет ли сердце ваше восторгом неизъяснимым?

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Всякая тропинка лесная куда-нибудь да выводит – доверьтесь ей!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Слушайте птиц – это дар слуху нашему!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Не каждый день солнце светит!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Солнце пробивается к нам сквозь ветви – оно любит нас такими, какие мы есть!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Прислушайтесь – голоса подземные взывают к вам! Голоса небесные призывают вас! Голоса окружающие называют вас!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Вот здесь зайчишка пробегал в прошлом веке, здесь вот медведь-хозяин когда-то бродил! Их нет уже, но дух их еще не выветрился!

Дмитрий Алексаныч
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия