Читаем Москва полностью

Граждане!

Почему это все ххххх ххххх ххххх, что нам такое ххххх, признайтесь!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Уже и ручейки побежали, и солнышко теплое слезится, а все души у нас как мешки ледяные!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Воздух чист на многие километры. Эверест из окна виднеется, и мы сами легки и в доме своем!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Вы входите в лес и идете, идете, идете и идете – вы идете! – идете, родные!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Над нами мирное небо, которое может в один миг может стать и немирным! не надо! не надо! не нааадооо!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Вы мнительны сверх всякой возможности – лучше быть немного расслабленней все-таки!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Дома не всякая стена родная, иная и двоюродная – но терпите!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

И детишек настигает мудрость, и они умирают!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Птицы летают высоко, звери бегают быстро, камни стоят прочно – а мы про них все это знаем!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Что заменит нам простую картошку? – не американская же жвачка, прости Господи!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Я давно не видел вас, а вы совсем не изменились – это приятно, хотя и странно!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Не из любви ли мы все вышли, и не в любовь ли уйдем!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Осмотритесь вокруг – много всего, требующего к себе внимательности разного рода!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Иной и не прислушается к слову моему – а жаль!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Кто знает, когда чаша терпения нашего переполнится, – я не знаю и знать не хочу!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

За сотни километров вы слышите стенания дома вашего: верн! исьдоро! гойназ! ад!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Птичий гомон за окном приглашает вас принять участие в этом пиршестве забвения!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Кошки и собаки нас словно искушают – наденьте, мол, теплые шкуры и живите как Бог на душу положит – а страшно!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Что значат настенные часы? – ведь значат что-то, а мы толком и не договорились об этом!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Я не к счастью вас призываю, но к ясности понимания истоков его значения и наименований!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Чистота – вот что нам всегда нужнее!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Слезы душат нас – не задушат, радость душит нас – не задушит, ой!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Все вокруг спокойно и заманчиво, лишь мы смуту какую-то в сердце своем носим!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Не про нас ли это сказано: я люблю вас! – но кто сказал?!

Дмитрий Алексаныч

Граждане!

Солнце точно упадает в центр комнаты вашей – вы на примете!

Дмитрий Алексаныч
Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия