Москва-2016

Огонь почти смолк, звучали лишь редкие одиночные выстрелы. Подскочивший Лабус схватил Хорька на руки и бросился вокруг церкви, между двумя сближающимися облаками газа. Одно из них почти целиком накрыло двор, дышать становилось все труднее. Пленник поднялся, не обращая внимания на повернувшийся к нему ствол АК, поспешил за Лабусом, волоча по асфальту свисающую с наручников цепочку. Крякнув, следом устремился Багрянец.

— Капитан! — крикнул он на ходу. — Товарищ прапорщик, отступаем!

Курортник с Игорем тоже побежали, задержав дыхание, едва успели шмыгнуть в узкий просвет между двумя сизыми клубящимися стенами в человеческий рост. Газ тек, как жидкое тесто, заполняя улицу перед церковью, двор, клубясь вокруг деревьев в сквере, потоком проливаясь в пролом на месте канализационного люка.

Когда облака остались позади, беглецы столкнулись с двумя людьми, так неожиданно появившимися из-под земли, — те вырулили к церковному входу с другой стороны.

Теперь газ отделил их от чужаков, но останавливаться все равно было нельзя. Кинув короткий взгляд на незнакомцев, Алексей крикнул: «За мной!», обращаясь и к ним, и к нагоняющим Багрянцу с Сотником. Процессию возглавляли Лабус с Хорьком на руках и чужак. За церковью рокотал двигатель БХМ, хотя выстрелы в той стороне смолкли окончательно — оставшиеся в живых чужаки теперь не видели осажденных.

Они опрокинули дверь и ввалились внутрь. Двигатель автобуса тихо урчал. Игорь встал сбоку от проема, контролируя подход к церкви. Багрянец затолкал «языка» в автобус, вслед за нырнувшим в салон Курортником, потом туда заскочил Лабус с Хорьком на руках. Автобус поехал, ткнулся в броневик, загудел — и стал выталкивать его из церкви через проем.

Игорь повернулся к незнакомцам у другой стены. Только сейчас он понял, что один — совсем старик, раньше сбивал с толку его боевой наряд, бандана, «горка» и пластиковые наколенники. Толстяк тоже был в возрасте, хотя и помладше. Старик, из-за плеча которого торчал ствол, кашлял, содрогаясь всем телом, толстяк поддерживал его.

— Кир! — вдруг позвал он и огляделся. — Постойте, где Кирилл? С нами был молодой парень, кто-то видел, куда он делся?

— Такой волосатый? — Лабус выглянул из автобуса, когда тот достиг дверного проема. Дальше поверхность под колесами шла с небольшим уклоном, и броневик сам покатил вперед.

— Да, темные длинные волосы!

— Потом разберемся! Внутрь все, бегом!

Двое незнакомцев, а следом и Сотник запрыгнули в автобус, тот свернул — и помчал от церкви, так чтобы она оставалась между ним и чужаками. Курортник был за рулем, Багрянец навис над пленником, которого усадил на койку в задней части салона. Лабус склонился над Хорьком — тот пришел в себя и, лежа на другой койке, что-то возмущенно мычал из-под противогаза.

— Где Кирилл? — повторил толстяк, в то время как его спутник опять сильно закашлялся.

Костя махнул рукой.

— Он в суматохе не туда пополз, я в прицел видел — к скверу, а надо было обратно.

— Его накрыло газом?! — ахнул незнакомец. Второй прекратил кашлять и, держась одной рукой за горло, начал стягивать рюкзак со спины.

Лабус покачал головой.

— Не факт. Если рассудить, три варианта есть. Мог уползти за дом и сбежать, если в суматохе его не заметили. А могло и газом его накрыть. Либо в плен взяли.

Автобус резко повернул, скорость еще увеличилась.

— Мы должны вернуться! — заявил толстяк. — Вернуться и найти его. Отбить, если понадобится.

Костя изумленно воззрился на него. Переглянулся с Игорем, который стоял на подножке, подняв пистолет.

— Ты, отец, извини, псих. Мы тебя держать не станем, конечно, но назад не поедем — это я тебе за всех сказать могу.

— Но его надо найти! — растерялся толстяк. — Вы не понимаете, с его помощью можно выяснить, откуда появились захватчики! Парня обязательно надо найти!

Ему никто не ответил.

ЧАСТЬ V ВЫСТРЕЛ В ТЕМНОТУ

ГЛАВА 23

Одно Кирилл знал точно: сбежать надо как можно быстрее.

Только пока было непонятно: как?

Стук камней, окрики, шум шагов и лязг затворов разносились над Красной площадью. Под длинным навесом, где находился Кир, прямо на мостовой двумя рядами лежали матрацы, а на них — раненые варханы. Одни спали, вторые чистили оружие или точили ножи, третьи, собравшись кружком, играли в кости на расчерченных ромбами досках.

От пролома между Спасской башней и Мавзолеем вереница рабов тащила камни, из которых вокруг лагеря складывали стену. Кир мысленно называл их именно так — «рабами», а не «пленниками». На всех были кожаные ошейники, да к тому же за ними наблюдали надсмотрщики.

Насколько Кирилл мог разглядеть из-под навеса, стена высотой по грудь шла большим овалом. С внутренней стороны вдоль нее стояли стулья и табуретки, притащенные из окрестных домов, из Кремля и превратившегося в развалины ГУМа. Из-за этой стены удобно отбивать атаки противника… который вряд ли теперь появится. По крайней мере в таком количестве, чтобы всерьез рассчитывать на захват лагеря.