Москва 2050

– Нет, Грюм, ты не щерься, не ухмыляйся, а только подумай, как мы до этого всего докатились, как нам удалось так себя изгадить? Это мы то, со своей невыносимой самоуверенностью в прогресс, в технологии и в дважды-два – четыре. А кем мы в итоге стали? Дерьмом, Грюм. Причем совершенно первосортным. Обезьяна с компьютером оскотинилась и обленилась до степени полного разобезъянивания. Да наши предки с каменным топориком дали бы нам фору по части интеллекта и душевных свойств.

Ведь в наши грязные стаканы, Грюм, теперь чего не наливай; да самой чистой родниковой воды начерпай, все одно, твоя вонючая бормотуха выйдет. А все эти ученые с их верой в научный прорыв, их пресловутые великие открытия. Да они искалечили больше судеб и жизней, чем спасли.

Да я, если хочешь – Линк зажмурился, и что есть сил грохнул кулаком по барной стойке, отчего облепившие ее мухи обиженным роем взвились вверх и недовольно зажужжали – всех их ненавижу! Улучшатели человечества…а вышла то как всегда – очередная бомба.

Как нас только не пытались осчастливить, упорядочить, подстричь под одну гребенку, а счастье, по-моему – это когда живешь по собственной воле, а не так вот, с этим вот извечным дважды два – четыре и этой вот гадостью – потряс стаканом Линк, обессиленно облокотившись на барную стойку.

Грюм ухмыльнулся еще шире и пожал широченными плечами:

– Не нравится, не пей.

– Да ты не обижайся, не обижайся – Линк привстал со своего места и примирительно протянул в направлении Грюма ладонь, с зажатыми в ней остатками выпивки.

За тебя, братец Грюм, за тебя… и твою бормортуху! …А все-таки, из какого дерьма ты ее делаешь, а? – и Линк, расхохотавшись, с отвращением скривился и опрокинул в себя остатки пресловутой жидкости.

– Норма вышла – не жужууу, а встаю и ухожжжу-у – бормотал подхихикивая сам себе под нос Линк.

Пошатываясь, он уже было поднялся и кинув на стол положенное за выпитое количество кредиток направился в сторону двери.

Но тут взгляд его зацепился за мутное окно, в котором открывался кусок ночного неба, изъеденного бледными до какой-то почти болезненной белизны звездами.

Некоторое время Линк сосредоточенно вглядывался в кусок ночного неба, а потом круто развернулся на 180*, и опять обратился к Грюму.

– Грюм, только взгляни на это. Разве такое небо и такие звезды смогли бы сегодня прельстить того древнего…как то бишь его…философа? Нет, говорю тебе, Грюм, не может этого быть. Таким небом и такими звездами тот философ бы непременно побрезговал, он бы их не смог пережевать, подавился бы ими и выплюнул. Такими звездами и таким небом даже старушку Мини не прельстишь. Правда, Мини?

Пьяный взгляд Линка отыскал в полумраке заведения местную шлюху.

– Ага, – заржала Мини, хрипло давясь дымом очередной сигареты.– Звездами любоваться? Ишь чего удумал? На травке нынче сыро, и посему я предпочитаю смотреть на какой-нибудь потолок. Звезды эти оставь себе и своим древним, а ко мне без кредиток не суйся, я цену себе знаю. У меня философия земная и всем понятная. Вынул кредитки, вставил в Мини – вот и вся моя философия, единственно для меня верная! Только так, а не иначе выглядит любовь!

Последнюю фразу Мини пропела, жеманно выпячивая, некогда красивые, но теперь изуродованные цинизмом толстые, плотоядные губы, ярко подведенные красной губной помадой.

Теперь смеялась не только Мини, но и еще несколько харь, из завсегдатаев. Кулаки у Линка уже чесались, но разглядеть, кто смеется в такой темноте было почти невозможно.

– Ничего ты про любовь не понимаешь, Мини, – вздохнул Линк, снова переведя взгляд на Грюма. Ни-че-го-шень-ки! Хотя вроде бы должна. Любовь, она не нуждается ни в каких ценниках (на Линка , вдруг, накатила икота) – ик, она не продается и не предается, ик, не покупается, ик, и долго-ик-терпит…не помню как там еще..ик, эх – раздосадованно набрав в себя побольше воздуха и задержав дыхание, чтобы прекратить мучавшую его икоту, Линк размахнулся и попытался ударить кулаком по столу, но вместо этого, оступился и грузно ухнул вниз всем своим отяжелевшим от выпитого телом.

– Развезло – подумал Линк, растянувшись на полу, – вот ведь как сегодня меня развезло…то ли бормотуха у Грюма такая крепкая вышла, то ли это я такой не крепкий стал. Линк попытался сосредоточить свои усилия на том, чтобы вновь встать на ноги, но рука соскользнула со стула в который он уперся и Линк вновь завалился на спину.

– Ну вот, встать уже не может, а туда же. Вверх к звездам и на прочие возвышенные места потянуло! – пуще прежнего захохотала Мини. – Был у меня давеча такой один, тоже все приподняться пытался, из лежачего положения…

– Ииии? – заинтересованно протянул Линк, устроивший себе короткую передышку и продолжая валяться на полу.

– Что и?! ты хоть подняться пытаешься, а он даже на то не годен оказался.

Из темноты до Линка опять донеслась волна общего смеха.

– Подождите, грязные хари! – подумал Линк с радостным озлоблением, – вот сейчас я отдышусь, встану ииии…

И Линк предпринял новую попытку вернуться в вертикальное положение.