Москва 2087 (СИ)

Выматерившись, бывший байкер отставил всякое джентльменство. И нанес своему противнику удар подлый, но зато идеально эффективный: коленом в пах. Алексей Берестов почти не сомневался, что полковник легко разгадает его нехитрый замысел и легко уклонится. Но — тот внезапно отвлекся на что-то, происходившее у Алексея Фёдоровича за спиной. А в итоге — согнулся пополам, прижимая обе руки к тому месту, куда угодило колено бывшего байкера.

Тут Алексей Берестов догадался бросить взгляд через плечо — выяснить, что именно отвлекло полковника. И даже успел крикнуть:

— Нет! Он может знать, как всё остановить!

Но оказалось уже поздно. Ирма завладела пистолетом Хрусталева и выстрелила в полковника — практически в упор. Куда целила барышня фон Берг — неизвестно. Скорее всего — просто надавила на курок. Однако пуля её угодила Хрусталеву точно между глаз — как если бы в него выстрелил снайпер. Так и не успев убрать руки от причинного места, полковник рухнул на пол. И более уже не шевелился.

Снова обернувшись, Ньютон увидел, как Ирма уронила пистолет на пол. И воззрилась на убитого ею человека с неподдельным удивлением. Она явно и сама не ожидала, что произведенный ею выстрел окажется столь убийственно точным.

— Ирма, — заговорил бывший байкер, — мы должны…

Однако закончить он не успел, поскольку в этот самый момент молодой сотрудник ОСБ, коего Ньютон тоже считал убитым, резко сел на полу, распахнул глаза, сделал протяжный вдох, и после этого зашелся в приступе кашля — потирая грудь в том месте, куда только что угодила пуля Хрусталева.

А затем из комнаты за дверью вдруг донесся звук, напоминавший звон сотни маленьких колокольчиков. Потом этот перезвон резко оборвался, и до слуха Ньютона долетело тихое протяжное шипение. Такой звук издаёт проколотый воздушный шар, когда из него медленно выходит воздух.

Они все трое воззрились на дверь: и сам бывший байкер, и барышня фон Берг, и подстреленный молодой человек, на котором, по всей видимости, был бронежилет. В смятении, не зная, чего ждать, Ньютон с неожиданным для самого себя сожалением подумал об Ольге Булгаковой. Впервые после смерти своей жены он всерьёз заинтересовался женщиной. А теперь неясно было даже, увидит ли он хоть когда-нибудь.

— Мы должны заглянуть внутрь, — сказала Ирма.

— Я должен вывести вас отсюда, сударыня, — произнес молодой человек в бронежилете.

— Вы двое — уходите, — сказал Алексей Берестов. — А я посмотрю, что там — за дверью. Да, и вот ещё что. — Он поглядел на мнимоумершего сотрудника ОСБ. — мне нужно поговорить с моим сыном. Мобильная связь наверняка здесь не работает, но у вас, надо думать, рация при себе имеется?

5

Только теперь Филипп Рябов понял, что бывший безликий, держащий в руках плакат, стоит на крыше рядом с гигантской вытяжной трубой вентиляции. Так что при взрыве все вещество, закрепленное на теле господина Зуева, бывшего директора зоопарка, должно было попасть в вентиляционную систему здания ЕНК.

Как подумал вначале Фил, ничего катастрофического в этом не было. Ну, сколько реградантов могло находиться сейчас в башне ЕНК — не считая Александра Герасимова и Петра Петровича Зуева, который неизбежно должен был погибнуть при взрыве? И пусть даже эта горстка реградантов внезапно обретет способности Вольфа Мессинга — вычислить их всех и обезвредить не составит потом особого труда. И лишь слова господина Ф. раскрыли Филиппу Андреевичу Рябову глаза на истинное положение дел.

— Мне только что позвонили с Лубянки, — сказал он. — Кое у кого из подельников госпожи Рябовой пробудилась совесть. И её раскаявшийся подельник просил передать: вещество, которое попадёт в вентиляционную систему ЕНК, потом распространится по всей Москве через систему подземных коммуникаций, проложенных под городом. Для этого уже приняты меры: открыты все вентиляционные клапаны. На то, чтобы их закрыть, потребуется не меньше часа. А через час будет уже поздно.

Вот тогда-то Фил и осознал в полной мере, что натворила его Маша. Бывшие безликие, подверженные неконтролируемым приступами ярости, как она сама — это были только цветочки. А вот яростные реграданты, по одному слову которых обычные люди станут делать всё, что этим реградантом заблагорассудится от них потребовать — это являлось больше, чем катастрофой. Это способно было стать новым витком эволюции. Витком, на котором человечеству предстояло разделиться на два биологических подвида: господствующую расу реградантов и подчиненных им рабов: людей из числа тех, кто прошел единственную трансмутацию.

— Но ведь, — сказал Фил, когда они ещё ехали в лифте, — Настасье в этом случае ничего не грозит. Она ведь трансмутацию не проходила. И в подчинение к реградантам точно не попадёт. Ты, Маша, можешь этого не знать, но на тех, кто ни разу не проходил трансмутация, гипнотические способности реградантов не действуют.