Москва- 3. Энциклопедия городского криминала

Приехав вместе с задержанным в отдел, Лазарев просмотрел телефонограммы за прошедшие сутки. В одной из них было сообщение об обнаружении трупа женщины, с огнестрельными ранениями головы. А что, если?..

— Слушай, как мать-то была одета?

Тот без запинки перечислил: короткая дубленка, черные рейтузы, полусапожки на меху, шерстяная серая кофта…

Именно эти вещи перечислялись в связи с обнаружением убитой женщины.

Позвонили в магазин, где кассиром (а не юристом, как врал Виктор М.) работала мать задержанного. Ее подруги сказали, что она постоянно носила золотые сережки и два кольца с камушками. Описание полностью совпадало с ювелиркой, которую пытался продать парень.

Лазарев сел напротив задержанного:

— Убита твоя мать. Золота на ней не нашли.

Парень побледнел, но продолжал стоять на своем:

— Откуда мне знать? Может, она забыла надеть…

— А может, ты мать «привалил»?

В этот момент в комнату вошел заместитель начальника СОМа Сергей Жеребин:

— В багажнике машины кровь. В ведре — кровь, обшивка перепачкана. Что ты врешь! Все же ясно…

На мгновение парень, опустив глаза, задумался, потом поднял лицо:

— А сколько мне дадут, если во всем признаюсь?

Услышав ответ сыщиков, парень без какого-либо стеснения начал рассуждать вслух:

— Так, если дадут десятку, то освобожусь в тридцать лет. Нормально, давайте бумагу, чистосердечное признание писать буду.

По свидетельству начальника СОМа Алексея Кохова, задержанный молодой человек был совершенно спокоен. Об убийстве собственных родителей он рассказывал так, словно речь шла о вынужденном умерщвлении надоевших комнатных рыбок или волнистых попугайчиков.

Он продумал все заранее. Как такое мог совершить родной сын? И ведь предвидел мельчайшие детали, рассчитал время, даже реакцию родителей предусмотрел. Он был готов к крови, стонам, агонии матери и отца. Да что говорить — достаточно взять цитату из его признания: «Когда отцу голову прострелил — он сразу рухнул. Только из виска и затылка фонтанчики крови забили — вот это зрелище!»

Или другой фрагмент первого допроса:

— Я не помню, сколько раз в мать выстрелил. Четыре или два… В барабане точно один патрон остался. Наверное, так: в маму — два раза, а в отца — четыре…

— А с отцом ты что сделал?

— Я его… Как это называется? Четвертовал!

— Наверное, расчленил?

— Да, расчленил. Отрезал ноги, руки, голову с частью груди. И еще пополам тело… Пилил кости пилой по металлу, а кожу резал большим ножом… »

Вечером в день убийства Виктор М. помогал отцу делать межкомнатную дверь. Около семи позвонила мать. Как обычно, просила встретить после работы. Перед выходом из дома отец решил еще чуть-чуть посверлить. Виктор подошел к музыкальному центру, включил радио погромче. Затем вытащил припрятанный в шкафу револьвер.

Отец, ничего не подозревая, возился с электродрелью. Виктор подошел сзади и в упор трижды выстрелил ему в голову. Отец рухнул на деревянные бруски. Их потом пришлось тоже вытаскивать на помойку.

Виктор действовал не торопясь. В уме он уже многократно проделывал необходимые манипуляции.

Затащил еще теплое тело родителя в ванную и нарочно захлопнул замок — пусть мать думает, что отец закрылся изнутри. Собрал перепачканные доски, вымыл тряпками пол в коридоре и комнате, затер. кусок забрызганных обоев. Сбегал во двор и вывалил кровавые тряпки в контейнер.

Скоро хлопнула входная дверь. Мать с порога спросила:

— Где отец?

Виктор молча кивнул на дверь ванной.

Мать подошла, прислушалась, чуть нагнулась, приложив ухо к филенке. В этот момент он приставил ствол револьвера к ее виску. По признанию убийцы, мать умерла не сразу, долго хрипела…

Если задержание убийцы сыщиками СОМа напоминало боевик, то чистосердечное признание вполне вписывается в сценарий фильма ужасов.

Убедившись, что мать мертва, Виктор позвонил подружке: «У меня родители пропали. Давай поищем на улицах. Может, ушли гулять?»

С подругой он встретился у дома (в квартиру, естественно, не впустил), до одиннадцати колесили по Северному округу, «искали». Девушка ничего не подозревала, помогала, вглядывалась через окно «Жигулей» в лица прохожих. Наконец Виктор повез ее домой. Вероятно, решил, что обеспечил себе алиби. Попрощавшись с подругой, вернулся в квартиру, где лежало два трупа.

До двух ночи он тщательно убирал дом. Тело матери засунул в большую дорожную сумку и, дотащив до машины, сунул в багажник. В два решил передохнуть — устал-таки! — сел за стол, плотно поел, покурил. Затем лег спать. Проснулся около пяти утра и взялся за отца. Как признался убийца: «Пилить, конечно, тяжело. Но зато хирургию и анатомию изучил».

Емко, ничего не скажешь…

Расчленив тело, Виктор упаковал фрагменты отца в сумки и начал таскать их к машине. Носить тяжести по лестнице скоро надоело. И он решил проблему со свойственной ему наглостью и цинизмом. Квартира убийцы находилась на первом этаже, поэтому он подогнал «Жигули» поближе и побросал сумки с расчлененными останками прямо из окна в багажник.

Наконец на рассвете завершил. Сел в машину и поехал с тем, что осталось от родителей, в «последний путь». Правда, путь был недолгим.