Москва-36

Он, конечно, понимал, что проиграл Сталину, проиграл в политичской борьбе и сейчас тот просто переводит эту свою победу в юридическую форму, изгоняет проигравшего из ЦК. Изгоняет по праву победителя. Так было и раньше, когда его сняли предсовнаркома и вывели из Полибюро, бросили в наркомат связи, но где-то с конца тридцать второго внутрипартийная борьба превратилась в борьбу не на жизнь, а на смерть. Особенно после покушения на Кирова. Троцкий с Зиновьевым пошли ва-банк и поставили под удар всех противников сталинского курса, тех кто не рвался в бой, а ждал своего часа. Часа, когда эти хищные рожи, что захватывают сейчас ЦК после удаления из него настоящих большевиков с дооктябрьским стажем, интеллектуалов, создавших невиданную в мире социалистическую систему производства, сожрут своего абрека, обернуться вокруг в поисках тех кто умеет управлять хозяйством и вынуждены будут приползти к нему на коленях. Поэтому Рыков и не последовал примеру Бухарина, яростно отрицавшего все обвинения Ежова, а использовал другую тактику.

-Товарищи, прежде всего хочу заявить ЦК, что расследование, которое производилось под руководством товарища Ежова... кхм, производилось хорошо. Нет таких данных, что эти люди заинтересованы были в неправильном обвинении или меня или Бухарина. Совершенно несомненно. Тем более при той настороженности аппарата, который недавно был абсолютно обновлён. Но тут как раз и встали, на мой взгляд, перед этими людьми значительные трудности.

-Какие трудности? Говори ясней...- Из зала раздалось сразу несколько голосов.

-А такие трудности,- голос Рыкова зазвучал громче и увереннее.- что речь идёт о большом периоде времени, приблизительно, в восемь лет, о большом количестве участников и о бесчисленном количестве встречь этих участников и самых разнообразных разговорах между ними. Вот была у меня очная ставка с моим секретарём Нестеровым, который очень подробно изложил два мои разговора с ним: один, по его словам, шесть лет тому назад, другой-пять. Разговоры эти он потом обсуждал с другими, которые тоже что-то по этому поводу говорили. На мой вопрос, не думает ли он, что то, что он вкладывает мне в уста, это его собственные мысли или других его собеседников, отвечает: 'Нет помню всё точно'. Причём, речь идёт о человеке, который систематически хворал психическим заболеванием. За один год он был психически ненормальным восемь месяцев.

-Хорошие же у вас помощники...

-А он его от Антипова получил вместе с кабинетом и волнистыми попугаями...

-Не было у меня никакого Нестерова,- со стула вскакивает Антипов, предшественник Рыкова на посту наркома Почт и Телеграфа.

-А попугаи были?

-Были...

-Ну так вот они и запомнили разговор... допросить их немедля...- взрыв смеха накрыл зал.

-Товарищи, будьте серьёзнее!- Киров, председательствующий на этом заседании, постучал чайной ложкой по стеклянному графину и окинул взглядом собравшихся.

Из-за портьеры, закрывающей правый от трибуны выход из зала, показался, располневший в последнее время Поскрёбышев, и, отсвечивая наголо побритой головой, быстро подошёл к столу президиума и наклонился к уху, сидевшего с краю Сталина.

-После Рыкова объявишь перерыв,- Киров вздрогнул от неожиданности, услышав голос Сталина, секунду назад сидевшего рядом, у себя за спиной.- без меня вопрос о выборном законе не начинай. Если меня долго не будет, то поставь следующим доклад Ежова.

* * *

После пятнадцатиминутного молчания машинка 'БеБо' гулко застачала.

-здесь т сталин.

-здесь тт антонов чаганов.

-сталин доложите обстоятельно что у вас произошло.

Быстро набиваю согласованный с консулом текст, о том сегодня в двенадцать тридцать одновременно, с парадного и чёрного подъездов, две группы вооружённых людей атаковали Центральную Телефонную Станцию Барселоны. Оба нападения были отбиты ополченцами-синдикалистами.