Москва-41

Полковник понял, что никто о них, в сущности чужих на этом фронте, заботиться не будет. Продовольствие закончилось, боеприпасы тоже на исходе. Раненых эвакуировать некуда — тылы отрезаны. Оставалось надеяться только на себя. Он отвёл батальоны и артиллерию в лес. На восток ушли разведгруппы, чтобы определить колонные пути для выхода из окружения. Разведка вскоре донесла: дивизия отрезана, но пока не обнаружена, основное движение противника происходит по шоссе Карачев — Хвастовичи и Карачев — Орёл. Сиязов повёл части в северо-восточном направлении — на Белёв. С боем прорвался через шоссе Карачев-Хвастовичи и вышел к переправе в районе Гутовского лесозавода. Вот судьба: все пути в те дни сошлись на той переправе возле Лихого болота!

Вперёд пошла группа прорыва: 405-й стрелковый полк и дивизионная артиллерия; фланги обеспечивали две усиленные группы боевого охранения, в которые были включены сапёрные подразделения и расчёты полковых орудий; тылы прикрывала особая группа, предназначавшаяся для обеспечения отрыва главных сил после прорыва. Лесными просёлками под покровом ночи группа прорыва бесшумно подошла к переправе возле Лихого болота. Она была занята подразделениями полка «Великая Германия». Мост предстояло отбить.

Разведчики тихо подобрались к окопам, где стоял пулемёт, и бесшумно сняли часовых. И тут же полковник Сиязов дал сигнал к началу атаки. Одновременно с атакой группы прорыва сапёры из боковых охранений взорвали мосты на большаке и заминировали дороги. Заняли позиции артиллеристы и пулемётчики, чтобы встретить огнём возможные контратаки с севера и с юга. Сиязов наращивал напор у переправы. Гренадеры «Великой Германии» очень быстро пришли в себя и несколькими мощнейшими контратаками попытались погасить напор прорывающихся и овладеть инициативой боя. На главном направлении удара противники сблизились вплотную. Вначале вспыхнул гранатный бой, а через несколько минут началась рукопашная.

Шедшие на прорыв хорошо понимали, что именно здесь, на переправе, решается их судьба: либо выход к своим, на новые позиции, либо плен или гибель в болоте. Поэтому их напор — штыком и прикладом — невозможно было остановить. Немцы отошли. В прорыв вошли остальные части, обозы, артиллерия, а за ними и фланговые группы. Арьергард тем временем вёл бой, сдерживая противника. Во время боя на прорыв дивизия полковника Сиязова уничтожила до роты пехоты противника, артиллеристы сожгли 2 танкетки, 9 автомашин и 7 мотоциклов. В ближайшей деревне разведчики обнаружили колонну военнопленных красноармейцев, брошенных охраной. Они были освобождены и тут же встали в строй.

Марш дивизии продолжался с 10 по 18 октября. При подходе к Белёву к колонне присоединилась группа подполковника Подшивайлова. В пути в колонны вливались мелкие группы и одиночные бойцы, выходящие из окружения самостоятельно. 18 октября голова колонны вошла в Белёв. Полковник Сиязов доложил начальнику Белевского боевого участка полковнику Аргунову о выходе и составе дивизии, о потерях и трофеях.

Изучая эпопею октябрьских боёв, приходишь к выводу о том, что войска Брянского фронта всё же сумели выдержать удар «Тайфуна». Потери тоже были огромными. Но дивизии вышли. Вышли штабы и тылы. Вышла часть личного состава. Иногда каждый десятый. Остальные погибли или попали в плен. Но трагедия северных Западного и Резервного фронтов оказалась более ужасной и положение менее поправимым.

Здесь уместным будет привести фрагмент воспоминаний офицера-артиллериста 194-й стрелковой дивизии Петра Андреева: «29 сентября, за 2–3 дня до того, как замкнулось кольцо вокруг Вяземской группировки наших войск, погрузились в Вязьме в эшелоны, и повезли нас на юг. Немцы бомбили. На обочинах дороги видели лежащие вверх колесами составы. Ночью 6 октября проехали Брянск, а на рассвете эшелон выехал из леса, остановился и попятился назад. Остановился в лесу. Мы вышли на опушку. Впереди взорванный железнодорожный мост через речку Снежеть. На противоположном берегу — город Карачев. Там на станции с железнодорожных платформ разгружаются танки, а на берегу речки стоит немецкий офицер с сигарой в зубах. До Орла мы не доехали 70 км, а Орел был оставлен нашими войсками 3 октября, то есть уже как три дня назад.

Прошли уже десятки лет, как закончилась война. Наступило, наконец, время, когда можно свободно писать и говорить правду о войне. А меня не покидает вопрос: как же так получилось, что нашу 194-ю горно-вьючную стрелковую дивизию посадили в вагоны и отправили в уже занятый немцами Орел? И об этом ни слова нигде не написано. Что это было — предательство или величайшая глупость?..

Успели мы тогда разгрузиться и отойти, но выставленный нами в заслон батальон немцы уничтожили.

Эшелон со штабом дивизии и частью подразделений через Брянск уже не проскочил. Повезло нам, что в нашем эшелоне оказался командир дивизии полковник Михаил Александрович Сиязов — сослуживец и начальник штаба у генерала Петрова, которого у нас забрали еще в Москве.