Москва-41

В усадьбе Л. Н. Толстого немцы устроили не только казарму, но и госпиталь. И хоронили умерших от ран тут же, неподалёку от могилы писателя. К счастью, тогдашний директор объединённых музеев Л. Н. Толстого внучка писателя Софья Андреевна Толстая-Есенина накануне оккупации смогла добиться эвакуации экспонатов. Под руководством хранителя яснополянских фондов С. И. Щёголева почти всё ценное было вывезено в Томск. Правда, многое всё же осталось в усадьбе.

И во время 47-дневной оккупации многое из оставшегося пропало и было утрачено. Немцы утащили седло, принадлежавшее Л. Н. Толстому, часы, некоторые другие предметы. Офицеры пытались развести в главном доме костёр и едва не устроили пожар. Потушили его С. И. Щёголев и прибежавшие на огонь местные жители. Варварское отношение к святыне, принадлежащей всему человечеству, можно теперь комментировать на любой манер. Но, говорят, солдаты вермахта, жившие в Ясной Поляне, даже не знали, кому принадлежал здешний дом и в чей музей они вошли квартировать и ломать паркет для печей. Они подозревали, что владельцем усадьбы был какой-то влиятельный коммунист…

10

Больше полутора месяцев длилась осада Тулы. Бои то затихали на день-другой, когда немцы решались атаковать севернее или южнее, пытаясь обойти город, блокировать его, чтобы додавить в полной изоляции, то вспыхивали с прежней яростью.

Но был бой, который, возможно, решил судьбу тульского противостояния. Он был самым первым. В оперативной сводке штаба Брянского фронта о бое 29–30 октября на южных окраинах Тулы говорится скупо:

«Части 50 А (258, 154, 260, 217 сд, 108 тд, полк рабочих вели бой с танками и мотопехотой пр[отивни]ка на юго-западной и южной окраине ТУЛА.

С 14.00 30. 10 велись уличные бои на южной окраине ТУЛА с прорвавшимися 19-ю танками пр[отивни]ка.

В уличных боях уничтожено 5 танков.

32 тбр, выгрузившись к 14.00 30. 10 в районе ст. ХОМЯ-КОВО, направлена в ТУЛА.

О 41 кд, 173, 290, 299, 194 сд, 58 зсп, 11 тбр — сведений не поступило»[197].

Стоп. Давайте в этом месте остановимся и наложим смысл только что прочитанного на известные события, происходившие под Тулой, попытаемся понять то, что до сих пор в истории обороны города ещё покрыто тайной.

Дело в том, что в некоторых публикациях говорится о том, что штаб 50-й армии якобы принял решение Тулу не оборонять и отвести войска восточнее, на новый рубеж. Этой версии придерживаются исследователи и та часть тульских краеведов, которые склонны возложить лавровый венок защитника Тулы на чело 1-го секретаря обкома партии В. Г. Жаворонкова, считая, что командующий 50-й армией генерал А. Н. Ермаков смалодушничал и приказал выходящим из окружения дивизиям идти через Тулу дальше на восток. Из рассказов бывшего сержанта 732-го зенитно-артиллерийского полка, принявшего первый удар немецких танков, Тимофея Дмитриевича Дубинина, полковника в отставке, долгие годы изучавшего историю тульской обороны: «Севернее Тулы были остановлены остатки дивизии, не хочу называть её номера, во главе с командиром — генерал-майором, которые по своей территории, несмотря ни на какие приказы, продолжали уходить на восток. Те окруженцы, которые отходили в Тулу, представляли собой малоприятное зрелище. Я своими глазами видел, как они отступали прямо через наши боевые порядки. Представьте себе, что чувствовали наши бойцы, видя, как красноармейцы бегут от немцев. Они рванули к винному заводу и начали громить его. Из автоматов стреляли по цистернам со спиртом, подставляли к дыркам котелки. Как мне рассказывали, один боец пытался зачерпнуть спирт из цистерны сверху, упал в неё и утонул. Спирт тёк по земле ручьями».

История об утонувшем в цистерне со спиртом бойце одна из самых распространённых времён войны. «Тонули» наши бойцы и в Польше, и в Восточной Пруссии, и в других странах и городах Европы. Может, кто-то по дурости и вправду утонул в спирте, но, надо признать, эта бродячая по всем фронтам и многим устам легенда похожа больше на развёрнутую метафору. Что же касается вида вышедших из окружения, то, пожалуй, да, выскочившие из ада выглядят не блестяще… К тому же — голодные, злые…

Далее: «Руководил обороной города первый секретарь Тульского обкома партии и руководитель городского комитета обороны Василий Гаврилович Жаворонков — сам артиллерийский офицер запаса. Вместе с командиром полка он выбирал позиции на самых танкоопасных направлениях. Потом приезжал, проверял, как они оборудованы, как подготовлены расчёты. Держался он, приезжая к нам, удивительно спокойно. Вот только кобура у него была постоянно расстёгнута, и на его сиденье в машине появился автомат. Причин его спокойствия и уверенности тогда никто не понимал. Солдаты поговаривали, что будто бы Сталин вызвал к себе Жаворонкова и приказал Тулу врагу не сдавать».