Москва акунинская

«Ну и к чему все эти подробности? — снова спросите вы. — К истории Мясницкой улицы, да, пожалуй, и уголовного сыска в России рассказанное выше имеет несомненное и непосредственное отношение. Но путеводитель-то посвящен Москве акунинской…» Не спешите. В 1866 г. (после покушения на Александра И) в Российской империи была организована принципиально новая, блестяще оснащенная технически (по меркам того времени, конечно) структура — Сыскная полиция. Ее работа базировалась не на анонимных доносах и полученных под пытками признаниях, а на вполне европейских методах расследования. Эффективность подобного подхода стала ясна очень быстро; российский сыск получил высокую оценку и за рубежом. Решено было распространить новые методы работы и на другие крупные города страны. Следующим за петербургским открылось Московское отделение сыскной полиции — в 1881 г.; затем возникли отделения в Варшаве и т. д.

Итак, в 1881 г. (обратите внимание на эту дату!) в здании № 3/5 по Мясницкой улице (нумерация того времени) начало работать Секретно-розыскное отделение при канцелярии московского обер-полицмейстера. Впоследствии оно было переведено в Большой Гнездниковский переулок — по иронии судьбы, тоже в № 3/5, тот самый, историю которого мы с вами подробно рассмотрели.

«От Мясницкой, где располагалось Сыскное управление, до гостиницы «Боярская», где, судя по сводке, «временно проживала» помещица Спицына, было ходу минут двадцать, и Фандорин, несмотря на снедавшее его нетерпение, решил пройтись пешком», — читаем в романе «Азазель», действие которого происходит в 1876 г. Существовала ли на Покровке, куда направлялся, желая допросить свидетельницу самоубийства в Александровском саду, Эраст Петрович, гостиница «Боярская», — достаточно спорный вопрос, а вот начальный пункт его «похода» можно смело ставить под сомнение. Сыскной полиции тогда еще не было в принципе! Так что невозможен (разумеется, в топографическом смысле) и другой эпизод: «Пока Фандорин ходил умываться, ему вспомнились события минувшей ночи, вспомнилось, как он сломя голову несся от дома Ипполита, как вскочил в пролетку к дремлющему ваньке и велел гнать на Мясницкую. Так не терпелось рассказать шефу об удаче, а Бриллинга на месте не оказалось» (там же).

Отдав должное смелому обращению писателя с историческими фактами, представим себе дальнейший маршрут г-на Фандорина. Пустившись в путь от самого начала улицы — с угла Лубянской площади, он дошел до пересечения Мясницкой с Чистопрудным бульваром и повернул к Покровке. Отправимся и мы следом — это даст отличную возможность осмотреть еще ряд мест, мимо которых Эраст Петрович в тот раз прошел не задерживаясь, но которые обозначились в последующих романах серии. Сразу за Фуркасовским переулком — строение № 7. Это неоднократно перестраивавшееся здание было возведено еще в начале XVIII в. В 1834 г. его приобрел известный нумизмат и археолог А. Чертков. С 1870-х гг. в здании размещались различные кружки и клубы по интересам. Среди них было и общество любителей садоводства. Именно с его подачи к зданию был пристроен флигель, в котором открылся магазин семян и растений «Иммер Эрнест и сын». Саженцы и семена выращивались на размещавшейся на окраине города садоводческой плантации. Она-то и упоминается в «Декораторе» как то самое «садоводство Иммера», куда маньяк завлекает беременную женщину: «Веду пустырями к пруду Иммеровского садоводства. Там темнота и никого. Пока идем, баба жалуется мне, как трудно жить в деревне. Я ее жалею», — с удовольствием вспоминает он подробности очередного злодеяния.

С правой стороны улицы перед нами открывается поворот в Кривоколенный переулок, официально получивший свое название в 1901 г. До этого москвичи именовали его попроще — «Кривое колено» (благодаря характерному изгибу). «На углу Кривоколенного переулка, в месте плохо освещенном и пустынном, Рыбников положил на сиденье рублевку, а сам мягко, даже не качнув коляску, соскочил на мостовую — и в подворотню. Как говорится, береженого Бог бережет» («Алмазная колесница»).