Москва алмазная

И главное в том, что все подобные находки по своему конструктивному характеру никакого отношения к наземным постройкам своего времени не имели. Тех, разумеется, тоже хватало. Город нарастал, поднималась почва, но то, что стояло когда-то на московской земле ниже, чем на десять-двенадцать метров не опустилось. Другими словами, выяснилось, что разные наши предки весьма активно в землю лезли, причем с незапамятных времен.

Столкнувшись с таким любопытным открытием, строители на него большого внимания не обратили, хотя власти все-таки выдали тогда метрострою инструкцию – обращать внимание на археологические ценности, а насчет золотишка совсем отчетливо предупредили: что буде такое найдено и государству не отнесено… Впрочем, все и так понимали: с золотом-серебром не побалуешь. И клады сдавали. Что же касается археологии, то не до этого было. Время ведь на то специально не выделялось, а за невыполнение нормы проходки инженер участка мог спокойно в Сибирь загреметь.

В тридцать восьмом, когда Берия пришел на Лубянку, метро рассматривалось не только в качестве гражданского, но и важного военно-стратегического объекта. И занимаясь этими делами, Лаврентий первый всерьез задумался над тем, что же вообще представляет собой подземная историческая Москва. И первый понял, что не одному только ему со Сталиным приходила в голову мысль о подземных засекреченных коммуникациях, которые можно использовать для незаметных перемещений. То, что наряду с гражданскими транспортными линиями создавалось в конце тридцатых и малое параллельное метро, благополучно существующее и до сих пор, хорошо известно. И данные об этом частично попали в свое время в демократическую прессу. Однако разговоры на такую невыгодную тему быстро и прекратились. И здесь мы лишь упомянем о том, к чему еще не раз будем возвращаться: подземная Москва всегда была особым предметом внимания всех властей и во все века. А в чем именно тут особенность и своеобразие, будет понятно из дальнейшего.

Так вот, Лаврентий, первым в коммунистическую эпоху, поставил вопрос шире. А что это вообще такое – Москва-подземная?

Будучи человеком восточным, казематного, так сказать, мышления, он правильно подумал о том, что ведь и психология российских управителей и бояр-феодалов мало в этом смысле отличалась от его собственной. И если каждый восточный князек в любую эпоху старался строить вниз не меньше, чем вверх, то здесь-то почему должно было обстоять иначе? В особенности, если учесть, что людского подневольного ресурса в России всегда было предостаточно. И если они со Сталиным могли запросто потом уничтожить несколько тысяч строителей, занятых на создании засекреченных подземных коммуникаций, то кто и что мог спросить с русского феодала, исчезни у того триста-четыреста душ мужеского пола. А о масштабе таких владений, не углубляясь в историческую статистику, легко судить хотя бы по фразе Фамусова из «Горя от ума», когда тот говорит про материальный ценз для женихов своего времени: «Имей он душ хотя б тысчонки три…»

Ничего себе – минимум! А сколько на Руси было знати с десятками тысяч душ. Ну поубавилось их на пару сотен, дело, как говорится, хозяйское – может мор, может, сбежали.

До шестнадцатого века Москва, к тому же, была весьма уязвима со стороны южных российских границ. И даже еще в пятнадцатом веке спасалась несколько раз разве что чудом. Хан-Гирей странным образом потерпел поражение, имея все возможности взять город, а Тамерлан просто раздумал вдруг идти на Москву, хотя одолеть русское войско по тому его состоянию способен был без больших проблем.

Люди, того времени, слишком хорошо понимали, что значит – попасть в лапы к врагу. На то и слово «изверги» в ходу было. И имущество свое тоже терять никто не собирался. Поэтому рытье всякого рода считалось делом первостепенной важности. А в среде богатых и власть имущих такой процесс имел свои дополнительные стимулы. Политические интриги в те века заканчивались не увольнением с работы и не дискредитацией в прессе. Можно было без проблем и на кол сесть. Дочку красивую потерять. Система наложниц существовала ведь вплоть до восемнадцатого века. Короче, когда происходили крупные сшибки княжеских и боярских родов, судьба могла в одночасье поднести такую фигу, что и злого татарина с душевным теплом вспомянешь.

Сами русские цари никогда не чувствовали себя вполне спокойно на троне. Поэтому всегда заботились на предмет того, куда им в случае чего шмыгнуть.