Москва бандитская 1-2

Похожие случаи, где представители правоохранительных органов выполняют задания своих работодателей, не особенно заботясь об их легитимности, происходят постоянно. В мае 1997 года в подмосковном Пушкине оперативники освободили двух похищенных коммерсантов. Организатор похищения решил, что они причастны к исчезновению его сына, и требовал сказать, где тот спрятан. В средствах для достижения желаемого похитители себя не стесняли. Как рассказал заместитель начальника областного уголовного розыска Александр Кротов, освобожденные коммерсанты выглядели как жертвы из фильма ужасов. У одного вместо лица была сплошная кровавая маска, у другого запястья распухли от наручников так, что оперативники не знали, как их снимать. Когда начали устанавливать личность причастных к похищению, выяснилось, что четверо из них - сотрудники милиции, работают по вполне официальному контракту с организатором преступления.

На языке юристов это называется коррупцией или проще сращиванием с организованной преступностью. Причем страшные по существу процессы остановить практически невозможно, а в криминальные комбинации милиционеры вовлекаются вовсе не злонамеренно и не от хорошей жизни. И рассуждает какой-нибудь сержант или майор ППС примерно так: "Чем пускать себе пулю в висок от хронического унизительного безденежья, лучше найти богатого коммерсанта и жить нормально. Даже если для этого придется закрыть глаза на некоторые вещи".

Чеховско-химкинские истории перекликаются с громким скандалом, разразившимся в Москве в феврале 1997 года. Тогда в ста метрах от цитадели столичной милиции, Петровки, 38, киллеры расправились с лидером коптевской группировки Наумом. Выяснилось, что авторитет уже давно передвигался по Москве в сопровождении… милицейской охраны. Причем не какой-нибудь, а элитной группы бойцов отряда специального назначения "Сатурн".

Охраняли Наума спецназовцы ГУВД Москвы на абсолютно законных основаниях. Они, правда, подкорректировали некоторые детали. По договору "Сатурн" должен был обеспечивать безопасность имущества и сотрудников фирмы "Мерандо". Но что представляет самую большую ценность фирмы? Понятно, что не принтеры с факсами и даже не длинноногие секретарши с высокообразованными бухгалтерами. Поэтому ежедневно 19 спецназовцев отправлялись оберегать самого Наума.

Между прочим, парни из "Сатурна" понятия не имели, кто такой Наум. Не знали они и какой опасности подвергают себя за весьма скромное вознаграждение. К счастью, обстоятельства сложились так, что защищать работодателя им не пришлось. Киллеры, разрядив в Наума автоматный рожок и не дав возможности спецназу ответить ударом на удар, мгновенно скрылись. Нетрудно представить, во что могла перерасти перестрелка в центре Москвы между бандитами, застрелившими Наума, и охранявшими его вооруженными по последнему слову военной техники спецназовцами.

"Шефская" помощь, которую все чаще оказывают правоохранительные структуры коммерсантам и занимающимся отмывкой денег уголовным авторитетам, уже получила название - "красная крыша". Еще вчера я бы согласился с этим термином, но сегодня ситуация изменилась. О "крыше" говорить, конечно, можно, но корректнее отношения между работодателем и работником обозначить по-другому.

Тот, кто сегодня обладает финансовыми возможностями, может позволить себе взять напрокат, то есть получить во временную собственность, не каких-то полуотставных пенсионеров при погонах или вооруженных резиновыми палками выпускников милицейского колледжа, а реальную боевую государственную структуру. Здесь речь идет не об обеспечении "крыши". На такую защиту - вооруженную, легальную, государственную - может претендовать только настоящая власть. Увы, все чаще ею становится власть бандитская.

Пятая власть

Столица всегда была на особом счету. На то она и столица. По ней равняются, на нее смотрят. Относится это не только к московской политической и культурной жизни, которая по своему определению является своеобразным метрономом для остальной России. Те же законы действуют в иных областях общественного бытия, в том числе в оценке правопорядка и борьбы с преступностью. Если в былые времена число нераскрытых убийств в самые худшие периоды выражалось двухзначной цифрой, то с начала девяностых остаток "висяков" в конце года (даже после изощренной статистической "усушки" и "утруски") исчислялся трехзначной цифрой.