Москва дворянских гнезд. Красота и слава великого города, пережившего лихолетья

В продолжение последних десяти лет заточения, в царствование Александра I, Досифею содержали несколько свободнее, однако указ оставался в силе, и она продолжала жить в затворе, из которого вызволила ее только смерть – быть может, желанная, если представить себе эти четверть века жизни без глотка свежего воздуха, отлученной от всего мира, принужденной подчиняться монашескому чину, ей, возможно, чуждому и даже ненавистному. Не освободил ее из одиночного заключения и император, прозванный льстецами «благословенным», хотя он, несомненно, был осведомлен об участи узницы и совесть должна бы была ему подсказать необходимость исправить вероломный поступок своей бабки. Участь беспомощной, должно быть одичавшей от одиночества, старухи не была облегчена. Словно еще опасались отпустить ее на свободу.

И лишь когда она умерла, вдруг проявилась забота о ее прахе: инокиню Досифею повелено было предать земле в прежней романовской усыпальнице – в Новоспасском монастыре. В этом справедливо находят подтверждение принадлежности княжны Таракановой к императорской фамилии. Не совсем обычная фамилия эта будто бы представляет искаженное: Дараган – фамилия мужа сестры графа Разумовского, – однако версия эта далеко не общепризнанна.

Погребение было обставлено необыкновенно торжественно и пышно. Безвестную инокиню Досифею отпевал, за болезнью митрополита Платона, викарный архиерей Августин с «почетным» духовенством. На похоронах присутствовал главнокомандующий Москвы граф Гудович, было много высших должностных лиц, вельмож екатерининского времени.

Вот на какой невеселой, но поучительной истории закончилось наше знакомство с Новоспасским монастырем. Об этой истории напомнили остатки незатейливой часовни, уцелевшей у монастырских ворот. Правда, не Новоспасский, а другой монастырь был участником и пособником постыдного, жестокого дела, но в этом ли суть? Тут древний начетчик непременно поставил бы слово «аминь», что значит – воистину так!