Москва дворянских гнезд. Красота и слава великого города, пережившего лихолетья

В 1711 году село Воскресенское без сада было пожаловано Рязанскому епископу, а в 1729 году перешло к грузинскому царю Вахтангу Левоновичу, отъехавшему в Россию с двумя сыновьями и свитой в три с лишним тысячи человек. (После неудачного похода Петра I в 1722 – 1723 годах против Персии, в котором Вахтанг VI принимал участие.) Петр II велел отпустить царю строительные материалы и пожаловал на обзаведение огромную по тому времени сумму в десять тысяч рублей. И вскоре возникли в Москве грузинские слободы. Дворец грузинского царя находился на Георгиевской площади, названной так по выстроенной тут царевичем Георгием в 1788 – 1800 годах церкви, целой и поныне. На месте исчезнувшего дворца стоит богатый особняк, в котором долгое время размещалось Постоянное представительство Грузинской ССР.

Церковь Георгия в Грузинах, построена в конце ХVIII века

С годами в отведенных грузинам слободах стали селиться посторонние и были понемногу отменены льготы, пожалованные первоначально грузинам (они были освобождены от постоя, не платили некоторых податей и так далее). Теперь только в названиях улиц сохранилась память об истории вступления Грузии в состав России.

Бывал в Грузинах и Пушкин.

В одном из Тишинских переулков он навещал душевнобольного поэта Константина Батюшкова, жившего в уединенном домике под присмотром врача. Пушкин очень любил Батюшкова, считал своим учителем, в лицейских стихотворениях часто подражал ему, называя «харит изнеженным любимцем… с венком из роз душистых, меж кудрей вьющихся, златых…». Больной поэт, однако, тогда уже не узнавал своего друга.

Не раз приезжал Пушкин к цыганам, которые издавна селились в Грузинах. Тогда было принято ездить слушать пенье веселыми компаниями. В одном письме Пушкин шутливо упоминает о «старом хрыче Илье» – это был известный в то время глава хора Илья Соколов, живший в Грузинах.

Как-то зимой, в один из своих приездов, Пушкин, придя к цыганам, забрался на лежанку. Цыганка Таня – знаменитая Татьяна Демьяновна, которую приезжала слушать гастролировавшая в Москве итальянская певица Каталани, подарившая ей на память шаль, – эта Таня пела поэту любимые им романсы, учила говорить по-цыгански, читала строки из поэмы «Цыганы»… Она и описала, как Пушкин послал в харчевню за блинами, потом ел сам и угощал ими ее сбежавшихся подруг: «…на лежанке сидит, на коленях – тарелка с блинами, смешной такой, ест и похваливает: нигде, говорит, таких вкусных блинов не едал!..»

То были последние дни холостой жизни поэта. Но привлекали Пушкина на Пресне не только цыгане. Полюбил он ездить в бывшую Среднюю Пресню, переименованную в улицу Заморенова. Это была тихая малолюдная улица, застроенная скромными одноэтажными домиками, стоявшими в зелени садов и огородов, за палисадниками и оградами, в полудеревенской обстановке: тут кричали петухи и по утрам мычали коровы, выгоняемые по рожку пастуха, а по чердакам ворковали голуби…

Пусть эта сельская картинка не покажется нынешним москвичам маловероятной. Сын художника В.Д. Поленова, скончавшийся в восьмидесятилетнем возрасте в 1965 году, рассказывал автору этих строк, что в школьные свои годы, возвращаясь из гимназии домой, в Кисловский переулок, он обычно встречал коров, шедших с пастбища из-за заставы, и стоявших у ворот своих домов на Никитских улицах и в смежных переулках женщин, поджидавших своих буренок с ломтем посоленного хлеба в руке. То было на заре нашего века…

Средняя Пресня была и впрямь захолустной улицей. Упоминание находившейся там церкви Рождества Иоанна Предтечи значилось в документах 1685 года: «…за рекою Пресней на горе меж дворов новоселенных, из оброка живущих всяких чинов людей». В первой трети XVIII века тут стали селиться небогатые дворяне, отставной мелкий чиновный люд, позаботившийся о замене прежней деревянной церкви каменной (1714 – 1731).

Еще несколько лет назад был цел дом под № 16, который в пушкинские времена принадлежал вдове Ушаковой, матери двух дочерей – Екатерины и Елизаветы. Пушкин был представлен Ушаковым своим другом С. Д. Киселевым на балу в Дворянском собрании, поэт стал у них бывать, а потом и вовсе коротко сблизился с этой семьей.

Дом купца П.И. Щусева, собирателя русских древностей (Биологический музей им. К.Т. Тимирязева)

Известен «Ушаковский альбом» со стихами и рисунками Пушкина, одно время увлекавшегося младшей – Елизаветой Ушаковой; поэт посвятил обеим сестрам несколько стихотворных посланий. Он писал из Петербурга Екатерине:

Здесь нет ни ветрености милой,
Ни муз, ни Пресни, ни харит.

В 1829 году Пушкин напоминал о себе Елизавете Ушаковой:

Авось на память поневоле
Придет вам тот, кто вас певал,
В те дни, как Пресненское поле
Еще забор не заграждал.

Поле, упоминаемое Пушкиным, лежало в конце Средней Пресни, за Большим Трехгорным переулком. Его в те годы начинали застраивать и, очевидно, оградили забором, о котором сказано в стихотворении.