Москва – Филадельфия. Часть 1

Взяв со стола бумагу с адресом и телефоном таинственного Смолла, Умелов вышел из кабинета своего коллеги.

Глава 9

* * *

После посещения издательства Умелов попросил Вадима куда-нибудь отвезти Татцуо, пообедать, пока они с Мэри отвозят документы в американское посольство. Услышав о планах Олега, японец наотрез отказался ехать с Вадимом на обед. Он сослался на то, что абсолютно не голоден и готов ждать их в микроавтобусе любое количество времени.

Таким образом, в посольство отправились все вместе. Проехав по Садовому кольцу до Новинского бульвара, Вадим с трудом нашел место, где можно было припарковаться. Отсюда до самого здания было метров пятьсот. Оставив японского журналиста на попечение Вадима, Олег и Мэри быстрым шагом направились к нему.

Метров за сто от центрального входа вдоль металлических парапетов начиналась очередь из желающих покинуть Россию. В основном здесь были люди, искренне мечтавшие переместиться в страну «истиной демократии и неограниченных возможностей». Туда, где производился самый востребованный товар в мире — американские доллары! Где даже одурманенный кокаином афроамериканец (или негр, как было принято говорить ещё в Советском Союзе) был уверен, что пособие, которое он исправно получает с самого дня своего рождения, является святой обязанностью государства, как и все остальное в этой ВЕЛИКОЙ И СВОБОДНОЙ СТРАНЕ ИСТИНОЙ ДЕМОКРАТИИ!

Умелов остановился у стены здания метров за десять до конца длинной «человеческой змеи».

— Я дальше не пойду, — произнёс он.

— Почему?

— Потому что с тобой меня внутрь всё равно не пустят, а стоять в этой очереди я не хочу.

Мэри измерила глазами бесконечную цепочку стоящих друг за другом людей.

— Ладно, тогда жди здесь. Давай свой паспорт. Если вдруг получится быстро решить все вопросы, я выйду и махну тебе рукой.

Олег достал из внутреннего кармана свой заграничный паспорт и передал Мэри.

— Я буду там, — Умелов рукой показал на место, где очередь, делая петлю, упиралась в закрытые двери посольства США. — В случае чего, я просто перелезу через парапет.

— Хорошо. Я пошла.

Мэри подняла воротник своей куртки и решительно двинулась к началу очереди, где двое сотрудников посольства регулировали людской поток. Подойдя к ним, она представилась им по-английски и, достав свой паспорт в темно-синей обложке, спокойно прошла внутрь.

«А вдруг она больше не вернется оттуда?» — неожиданно подумал Олег, провожая взглядом свою невесту.

— Дурак ты! — вслух обругал себя Умелов и, давя липкую снежную грязь, не спеша, отправился поближе к входу в посольство.

* * *

Нагаи уже целый час сидел в микроавтобусе наедине с водителем и ждал Умелова и Мэри. Как только они ушли, японец попытался наладить контакт с этим суровым русским великаном. Но, поняв, что водитель не понимает даже простых английских выражений типа: «как твое имя», Татцуо отступился. Грустно уставившись в грязное окно, забрызганное снежной кашей, он стал думать о том, как вывести Умелова на откровенный разговор относительно его дальнейших шагов в расследовании. Поначалу Нагаи был уверен, что, как только он прилетит в Москву, русский журналист охотно поделится с ним новой информацией, и они совместно будут строить планы относительно продолжения расследования, начатого в Японии.

Но теперь ему вдруг показалось, что Умелов специально не идет с ним на откровенность по этому поводу. Хотя, если разобраться, сам Татцуо пока ещё не спрашивал Олега о его дальнейших действиях, в том числе и в отношении посещения Филиппин.

Резкий толчок с неприятным металлическим звуком, заставил Татцуо всем телом откинуться назад на сидение.

«Что это было»? — подумал он.

Молчаливый водитель микроавтобуса, видимо чувствительно ударившись о подголовник, громко выругался по-русски, затем открыл дверку со своей стороны и выпрыгнул на улицу.

Желая узнать, что же все-таки произошло, Татцуо попытался рассмотреть происходящее на улице через грязные стекла автомобиля. Ему показалось, что сзади микроавтобуса водитель с кем-то громко спорил. Под обрывки громкой и непонятной речи в Татцуо боролись две сущности: добропорядочного гражданина, следующего принципу невмешательства, и журналиста, остро реагирующего на всё происходящее вокруг. Вторая сущность явно побеждала первую.

Татцуо быстро сдвинул дверь салона микроавтобуса и выпрыгнул в придорожный грязный снег. Оказавшись позади автомобиля, он сразу же понял, в чём было дело. В заднюю часть микроавтобуса, чуть выступающую на проезжую часть, въехал русский автомобиль. Четверо молодых людей, видимо имевшие непосредственное отношение к этой аварии, плотно обступили водителя и что-то кричали ему. Неожиданно один из них ударил Вадима по лицу. Тот, еле увернувшись, отпрыгнул в сторону, успев нанести обидчику ответный удар. И сразу всё мгновенно завертелось, как в американском боевике.