Москва и мертвичи

Мы имѣемъ лестную надежду, что оно споспѣшествовать Намъ будетъ къ утвержденію народнаго спокойствія, сего истиннаго и ненарушимого оплота Царей и Царствъ, къ сохраненію и возвышенію общаго всѣхъ благосостоянія, и къ воздаянію каждому должнаго отъ лица правосудія.

* * *

Я тяжело плюхнулся в черное протертое офисное кресло на колесиках и уставился в ноутбук. Работать не хотелось – бессонница, уставшие от слез и текста глаза, апатия. Капучино с добавлением эспрессо с утра не помог, я оставался абсолютно разбитым.

– Что, Дима, тяжело тебе? – поинтересовался насмешливый женский голос.

Женька. Офисный разнорабочий, совмещавшая функции личного помощника руководителя отдела аналитики, секретаря, координатора межотдельных процессов и завхоза. Полненькая низкая блондинка с едким чувством юмора и полным непониманием концепции личных границ и персонального пространства. Рассказывает все о себе, особенно когда не просишь, не стесняется никаких вопросов о тебе. Шумная, экспрессивная, громко ржет и мешает работать. Если, не дай бог, в наш кабинет заходила другая женщина, любящая поболтать, работа вставала на час. Если б я интересовался, что она там про себя рассказывает, собрал бы уже полное досье на нее: куда ходит, с кем спит, за кого голосует. Но Женьки было так много, что мне было пофиг, большую часть времени я улыбался и делал вид, что слушаю, а иногда отпускал какую-нибудь издевку в ответ для поддержания видимости общения. Единственное, о чем она не распространялась, – как попала к нам. Коллеги из других отделов тоже не знали.

– Уже легче, ведь ты обратила на меня взгляд – и все вокруг засияло, – ответил с ухмылкой, делая вид, что все нормально.

– Не, мое сердечко занято. Но ты как, нашел себе кого-то наконец-то? Такой мужик пропадает…

Справа от меня раздалось сдавленное хмыканье. Наш офисный зумер Леша. Тоже аналитик, как я. Сын полка, можно сказать, в министерстве с шестнадцати лет. Парню едва исполнилось двадцать, и он реально был, как с другой планеты, как по интересам, так и по общению. Ему с нами, видимо, тоже было тяжело, так что большую часть времени он молчал. Ну или он просто был социофоб. А еще наверняка сказывалась психологическая травма, ведь, когда ему было двенадцать, его родителей на даче сожрала тварь, прикидывавшаяся деревенской бабкой. А Леша не испугался, смог выбраться из дома, закрыл все ставни и двери, облил бензином и поджег, уничтожив монстра. А таким не каждый оперативник мог похвастаться. К счастью, буквально в полукилометре от места событий, на речке, отдыхал тогда один из наших сотрудников. Так что парень попал в нашу спецшколу, а не провел остаток жизни в детских домах и психушках, как заканчиваются большинство таких историй. А аналитические данные у Леши хорошие. Хороший преемник.

– Вас все жду, Евгения Александровна. А ты, Леша, хоть бы раз меня поддержал. Она на меня нападает и нападает. Где твоя мужская солидарность?

Александровна, конечно, выдуманное отчество. Как и у многих из нас. В министерстве мы пропадали с радаров, обзаводились новыми документами, кому-то даже делали пластическую операцию. Как программа по защите свидетелей, только мы и судьи, и правоохранители, и скрывающиеся свидетели в одном лице.

Леша молчал, Женя ржала на всю комнату.

– Ты видел мем из рабочего чатика? – перевела она тему.

Я зашел в чат и открыл картинку, на которую поставила лайк уже половина министерства.

Там редкое фото, сделанное недавно на особую камеру наблюдения в подъезде на окраине Москвы. Опасная тварь с остроумно данной кем-то кличкой Американец. Все из-за вечно-широкой улыбки. Американец готовился атаковать жертву: пасть распахнута, внутри сотни мелких острых клыков. Глаза при этом прищурены, щеки напряжены, как у зевающего. Подпись к картинке: «Твое лицо, когда поздно лег спать».

Я сдался и засмеялся. Женя залилась еще сильнее. Леша спрятал ухмылку в кулак. Я сунул в уши наушники, показывая, что разговор окончен и пора работать. Ладно. Немного почитаю архивное дело и вернусь к работе. Обещаю. Ленинград. Петербург. Город, где я первый раз встретил Леру, первый раз услышал ее яблочный парфюм DKNY.

Приложение к делу № 10046-ВО: о нарушении Пакта № 43

Из доклада и. о. главы ленинградского отдела ЧКПД Барченко А. Д. от 27 февраля 1944 года