Москва и Запад в 16-17 веках

Глава третья ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVII ВЕКА

I

Рассказанные выше события из области отношений Москвы к иноземцам развивались одновременно с другими процессами большой важности во внутренней жизни московского общества. Смута начала XVII века вызвала самодеятельность тех общественных групп, которые в XVI веке, до смуты, представляли собой пассивный материал в руках вотчинной московской власти. Необходимость самообороны приучила податные общины в городах и северных волостях к политической деятельности. Они не только сами, каждая в отдельности, обратились в военные организации, но и сумели устроить крупные союзы городов и волостей для борьбы со своими племенными и социальными врагами. Их податное устройство, с привычными вековыми формами общения и круговой поруки, облегчало для них переход к более сложным выступлениям, а городские укрепления давали им известную стойкость и силу. Раздавить городской «мир» простым воинским налетом было невозможно и рассеять сплоченных постоянным соседством людей было нелегко. Гораздо легче это можно было сделать с уездными «дворянами и детьми боярскими» — тем служилым людом, который сидел рассеяно, в одиночку, по своим поместьям или вотчинам и собирался в одну «сотню» или в один «город» лишь по повесткам от правительства. Появление в уезде вражеского (литовского или казачьего) отряда заставляло дворян и детей боярских или разбегаться или сдаваться врагу. Бежали они всего чаще в города, за их крепостную ограду, и там примыкали к городскому «миру». От него получали они защиту и хлеб насущный, а ему давали боевое руководство, иногда же и административный опыт. Не имея в условиях сословного своего быта достаточной почвы для классовой организации, дворяне приучались к ней на примере горожан и крестьян, с которыми сводила их судьба в минуты государственной «разрухи». Союз дворянства с городами, таким путем образовавшийся в 1612 году, оказался в силах освободить страну от врагов внешних и восстановить в ней внутренний порядок.

Впечатления и опыт смутных лет не были забыты после успокоения страны и царского избрания. Царская власть, восстановленная в 1613 году, не была по существу своему старой патриархально-вотчинной властью XVI века. Она правила страной с помощью представительных собраний, «соборов», на которые призывались люди служилого и податного сословий. На соборах представители и той и другой среды одинаково приучались к разумению государственной обстановки, к определению и защите своих сословных интересов, к организованным выступлениям. Практика соборов и старый московский обычай давали законные способы для таких выступлений. Та или иная сословная группа в течение соборной сессии находила случай подать на государево имя «сказку» (доклад) и в этой «сказке» излагала свои пожелания в форме челобитья, удовлетворить которое было в государевой воле. И вне соборов составлялись такого рода челобитья от людей различных категорий. Выше нами подробно говорилось о челобитьях московских купцов, направленных против иноземного торга; известно не мало подобных коллективных, «мирских» челобитий по другим поводам. Все они показывали, что приобретенная в смутные годы активность не была утрачена населением, что оно сознательно относилось к окружающей его политической действительности и пробовало на нее влиять. К концу царствования Михаила Федоровича практика коллективных обращений к власти установилась твердо и вместе с тем выяснилось, что правительство не в силах удовлетворить все пожелания сословных групп. Здесь нет нужды изъяснять причины этого явления; достаточно только указать, что, не получая желательных ответов на свои домогательства, как служилые, так и тяглые слои населения выказывали признаки неудовлетворенности и неудовольствия. Эти признаки в середине XVII века стали нарастать с большой быстротой, и внимательные современники поняли, что дело может придти к грозной развязке. Шведские дипломаты, бывшие в Москве в последнее десятилетие царствования Михаила Федоровича, доносили своему правительству, что московский «государственный строй непрочен, и переворот в ближайшем будущем неизбежен», что в Москве скоро «произойдет общее восстание». И сами московские люди поговаривали, что у них стала «во всем скорбь», «смятенье стало великое». Тяжелое экономическое положение, господство иноземного капитала на рынке, тяжесть податей, разброд трудового населения из городских общин и с помещичьей пашни, изнурительные службы — все это раздражало население, а неумение власти облегчить тяготу жизни создавало общую уверенность, что власть не хочет помочь людям в их бедах, под влиянием корыстных бояр, почему москвичи и ожидали, что боярам «от земли быть побитым».