Москва и жизнь

Какие-то бухгалтерии, дирекции, склады и прочие оторвавшиеся от своих учреждений частички административных пространств размещались тут с той прихотливостью, на какую способно только плановое хозяйство с тыльной стороны. Добавьте сюда пристройки, времянки, наружные лестницы и мусорные кучи — и вы поймете, какое бессилие ощущали советские руководители, посещавшие это место с намерением разобраться. Во всяком случае, ни приезжавший сюда член Политбюро Лигачев, ни первый секретарь горкома Ельцин так и не оставили нам в наследство никакого решения.

Как говорил герой не помню какого рассказа, «это был не бардак, а пожар в бардаке» (извините за лексику, цитирую по памяти). Мы издали распоряжение — расселить всю эту воронью слободку. То была муторная работа: для 500 всевозможных учреждений подыскивали помещения, отоваривали, соблазняли, уговаривали — и все же освободили.

И вот, когда наконец все расчистили и проект реставрации был почти готов, — именно в этот момент возникла идея: а не перекрыть ли весь гигантский внутренний двор стеклянным потолком? Запросили охрану памятников — там вроде не возражали. Спросили инженеров, те говорят: сложно, но можно. Что и сделали в 1999 году московские архитекторы, строители и конструктор Нодар Канчели. По его проекту огромная прозрачная крыша не опирается на колонны зала, а покоится на основаниях, не затрагивающих исторические стены Гостиного Двора.

Крыша над большой ареной

Когда началось воссоздание храма Христа Спасителя, город, не дождавшись денег из государственного бюджета, приступил к работе национального значения в Лужниках. На этом крупнейшем стадионе состоялись Олимпийские игры-80, проходят международные соревнования.

На месте затопляемых в дни паводка Москвы-реки лугов — отсюда название Лужники — за 16 месяцев возник город с дворцами спорта, водным бассейном, 2 кортами, Малой ареной и Большой ареной на 100 000 зрителей. Всем требованиям Международных федераций они соответствовали. Был один недостаток: во время футбольных матчей болельщиков на трибунах заливал дождь.

Идея их накрыть козырьком возникла, когда Москва готовилась к Олимпийским играм.

Из-за невозможности возвести в срок проект отложили до лучших времен. Они не наступали: последовал запрет строить стадионы.

Когда началась Перестройка, о них думать забыли. Так продолжалось 25 лет до того дня, когда в Лужниках я заложил первый камень еще одного «большого проекта».

Побудило его принять решение УЕФА запретить международные матчи по футболу на стадионах без крыш над трибунами. Под запрет попали все стадионы России, включая Лужники.

Устроить козырек хотели иностранцы, включая две турецкие компании и австрийскую, построившую в Вене стадион Prater с козырьком над трибунами. Тендер выиграл «Моспромстрой», занятый на храме Христа Спасителя, с послужным списком, включавшим крытый Олимпийский стадион в Москве.

Компания взялась выполнить работу к 850-летию со дня основания Москвы, к сентябрю 1997 года. Тогда же ожидалось завершение «Охотного Ряда» с прозрачной крышей конструкции Нодара Канчели, ученика Виктора Ханджи.

Все задуманное удалось выполнить к празднику.

Нодар Вахтангович умер два года назад. Ему пришлось пережить две страшные трагедии, когда рухнули сконструированные им крыши над «Трансвааль-парком» (аквапарком) и Бауманским рынком, унесшие много жизней. В его защиту выступил Союз московских архитекторов. «Проектировщик не может быть виноват в обрушении „Трансвааль-парка”», — заявили они в открытом письме. Нодара судили, вину не доказали. Катастрофы произошли из-за ошибок при строительстве и эксплуатации.

Лично я считаю Нодара Канчели в высшей степени талантливым специалистом, безусловно принесшим пользу стране. О нем всегда будут напоминать:

Купол храма Христа Спасителя,

Крыша Гостиного Двора,

Конструкция «Охотного Ряда»,

Конструкция Большого театра,

Крыша Манежа,

Ротонда собора Нового Иерусалима.

«Москва-Сити»

Когда меня избрали председателем Мосгорисполкома, ко мне на прием пришел известный московский архитектор Борис Иванович Тхор. Много лет в команде главного архитектора Москвы Михаила Посохина он проектировал самые известные здания эпохи Хрущева — Дворец съездов, Новый Арбат, Лужники. При Брежневе занимался крытым стадионом «Олимпийский». Получил за эту работу Ленинскую премию. Пришел он со своей мечтой — построить небоскребы международного делового центра с названием «Москва-Сити».

Столица России вступила в рыночные отношения со всем миром, а площадей у города хронически не хватало. Предложение выглядело, безусловно, своевременным, очень интересным, любой столичный город должен иметь возможность высотного строительства. Я считал, что наш центр должен оставаться исторически воспринимаемым, как город рубежа XIX–XX веков. Я видел во многих городах Европы совершенные старинные здания, но их образ разрушался стеклом и бетоном новых сооружений, расположенных между этими старинными зданиями.