Москва, я люблю его!

Я медленно сходила с ума и почти не выходила на улицу.

Когда сидеть дома становилось невыносимо, я выходила на улицу, застегивала куртку под горло, накидывала капюшон и шла гулять, или садилась на старые качели на детской площадке напротив нашего подъезда и тихо раскачивалась, отталкиваясь ногой от песка.

Однажды я почти дошла до пятиэтажки Игоря в районе «пьяных двориков». От рыночной площади, железной дороги, перехода, детской площадки и низких заборчиков тут же закололо в груди, затошнило, затрясло.

Хотелось пройтись по шпалам, усыпанным гранитом, по которым уже давно не ходят товарные поезда, зайти во двор дома Игоря, сесть на лавку под окном, посмотреть на кошек, живущих в подъезде, – только вот попадаться на глаза тетке Нине с первого этажа, которая их подкармливала, не хотелось.

Пошел дождь. Сонный, медлительный и какой-то несерьезный, как водяная пыль из пульверизатора для опрыскивания домашних цветов. Холодные руки в момент стали неприятно влажными. Я сидела на качелях, пила пиво и плакала – было жалко себя, такую маленькую, глупую, сидящую на качелях в дождь, почти уже пьяную.

– Ты чего тут сидишь?

На скамейке у разрисованной котельной сидела Оксана и тщетно пыталась закурить сигарету. Чиркала зажигалкой, ладонью прикрывала от ветра, тихо материлась – все бесполезно.

– Я взяла нам с тобой билеты домой. На утро субботы. Время собирать вещи, малышка.

Из Живого Журнала Оксаны Смотровой

– Три часа назад я рассталась со своим парнем по СМС. Я встречалась с ним половину десятого класса, весь одиннадцатый класс и летние каникулы, – рассказывала на ходу Маша, едва поспевая за мной.

Мы сошли с платформы, прошли мимо рынка и скрылись в темных дворах кирпичных пятиэтажек.

– У меня начинается новая жизнь, а чувствую себя так гадко… – продолжала она. – Он не ответил мне. Наверное, я сделала глупость. Он мой самый первый парень.

– Не грузись пока, – ответила я. – Пойдешь учиться. Не пройдет и месяца, как познакомишься с нормальным парнем и влюбишься в него. Тебе нужно развеяться. Завтра у моих друзей свадьба. Меня пригласили, а я одна. Можем пойти вместе.

– Пойдем, – немного подумав, улыбнулась Маша. – Но мне совсем нечего надеть.

– Я могу дать тебе платье. У меня их много.

На углу дома за три квартала до нашего Дима разговаривал с каким-то парнем. В нашем гетто у него есть знакомые чуть ли не в каждом доме. Ему повезло родиться общительным, или, как сейчас принято говорить, коммуникабельным.

Интересно, он уже знает, что родители его сестры запретили ей общаться со мной? Я забегаю на минуту вперед и пытаюсь представить очередное, ничего не значащее пересечение наших маршрутов на карте небольшого подмосковного города.

Я буду улыбаться шире обычного, громко рассказывать что-нибудь Маше, смеяться и вести себя так, будто у меня все отлично. Дима бросит на меня короткий взгляд, задержится где-то в районе колен, может быть, даже замолчит на время, а потом отвернется, так ничего и не сказав мне. Не сказав даже «привет». Даже не кивнув головой.

Я пройду мимо, и еще плюс десять метров, а потом осторожно повернусь, чтобы увидеть, смотрит ли он мне вслед. Он будет смотреть, но, заметив мой взгляд, тут же отвернется, будто это вообще был не он.

– Оксан, привет! – крикнул Дима, помахав рукой.

Говоря «привет», он всегда мягко тянет букву «е». Не сильно, не долго, но заметно и довольно мило.

Я промолчала, делая вид, что мы не знакомы.

– Тот парень с тобой поздоровался, – заметила Маша.

– Не обращай внимания, он не в себе. Я его первый раз вижу. Кстати, ты ведь не против, если твоя комната будет выходить на магазин, железную дорогу и лес? Просто я очень люблю видеть чужие окна, когда засыпаю.

– Как хочешь, – пожала плечами Маша. У нее широкие плечи, большая грудь и узкие бедра. Худая. Ей нельзя полнеть. – Ты нашла эту квартиру, тебе и выбирать первой.

– Обе комнаты хорошие. Заставила своего одноклассника привести все в порядок.

Спустя сутки мы с Игорем сидели в машине под окнами нашего нового дома, рядом с круглосуточным продуктовым магазином и ждали, когда появится Маша. Мы носили один размер одежды, я дала ей одно из своих платьев на вечер. Серебристо-серое, шелковое… с ручной акриловой росписью по краю подола. Но она отказалась.

Маша появилась в семь, одетая в растянутый свитер на пуговицах и старые джинсы. Судя по одному-единственному чемодану, она взяла совсем мало одежды. Ей просто больше нечего было надеть. Несмотря на это, выходя из подъезда, Маша огляделась так, будто весь мир принадлежал ей одной.

Было это актерской игрой, или она действительно считает себя особенной?

– Поехали. – Я открыла заднюю дверь. – Чего ты встала? Давай, садись, не тормози, и так опаздываем.

– Может, скажешь, куда мы едем? – спросила Маша, неуклюже забираясь на заднее сиденье за спиной Игоря.

– Здесь недалеко, не ной, – отмахнулась я, помогая захлопнуть дверь изнутри. – Блин, всему тебя учить надо. Кстати, знакомься, это Игорь. А это Маша.