Москва, я не люблю Тебя

Я почему-то посмотрел в окно.

– Ваабще, это место в Москве, у Патриарших, у Патриков сакрально, – продолжал высокий голос.

В окне у какого-то дома стоял Гребенщиков, пришел питаться сюда сакрумом, я помахал ему рукой на излете, он тоже меня узнал.

– У Патриков, может, это место сакрально, а у Митьков – вот это. – И я положил ее руку на свой член, который достал из штанов.

Трамвай не был полон, фактически он был пуст, кроме двух-трех парочек и джентльмена в пальто.

Шел дождь, спасибо ему за этот дауншлаг.

– Они обвенчались в 1913 году абсолютно счастливые, шутили с батюшкой, она была в юбке.

Патологоанатом, пользуясь преимуществами своего небольшого роста, нагнулась и начала обрабатывать его губами, а делала это знающе, теребя языком уздечку, а губы работали, как пылесос.

– Потом поехали на войну, где часто случались гангрены. Он пилил ноги, а она ему помогала, они очень уставали.

В глазах моих была такая бездна, горовод с высоким голосом смотрел на меня и охреневшим, а в его случае еще более высоким голосом:

– Там он встретил свою вторую жену, сестру милосердия, которая тоже помогала им пилить.

Моя анатомша поднялась и спросила горовода:

– А они пилили ноги со жгутом или без жгута?

Горовод еще более повысил голос:

– Они просто пилили вместе со второй женой-сестрой.

– Бедный, его бабы пилили, настоящий мужик, – сказал джентльмен в пальто на первом сиденье.

– Да, если мужика губит баба, значит, он настоящий, – сказал еще один одинокий мужик голосом судьи.

– Поэтому я всегда хотел быть Эмилем Кио, чтобы самому баб пилить! – сказал я громко на весь трамвай.

Все заржали, даже экскурсгоровод засмеялся и еще более высоким голосом продолжил:

– Никто не помнит, ходил ли трамвай по Патриаршим, те, кто читали «Мастера и Маргариту», считали, что ходил, а те, кто не читал, считали, что не ходил.

– А я не читала «Мастера и Маргариту».

– У тебя другие достоинства, ты Митьков слушаешь.

– Но если человек прочитывал «Мастера и Маргариту», то менял свое мнение и считал, что ходил.

– Видишь, ты можешь считать, что ходил, если прочтешь.

– Не, я не буду, мне не нравится, я пробовала, не понимаю, чего от него все тащатся, кот какой-то на трамвае, и вообще я считаю богохульством переделывать священное писание, еретик он, этот Булгаков, бесовщину разводит.

– Ну ты с Достоевским, видимо, путаешь, это у него «Бесы» есть про капитана Лебядкина, у меня сестра, когда беременная была, читала.

– А я когда беременная была, пыталась этого сраного «Мастера» читать, как раз до головы и дочитала. А потом бросила, слава Богу.

– Все жены Булгакова постоянно делали аборты, в том числе и Елена Сергеевна, у которой было двое детей и которая вышла потом замуж за председателя союза писателей Фадеева.

– И где твой ребенок?

– В могиле.

– Прости!

У меня все опало.

– Я никого не виню, я была замужем за богатеньким дядькой. Мы были тогда в Барселоне, сразу прилетели. Жила здесь в Козихинском, не работала, и пизда не чесалась, а потом сразу сбежала в монастырь и молилась там три месяца, никто не знал, где я, все телефоны выкинула.

– А Маргариту он писал с Елены Сергеевны.

СМС:

«Милый, я знаю, что дневной стояк не утренний, дождись вечернего, целую туда, туда».

Ответ СМС:

«Никакого стояка, мысли о бренности бытия, и я туда, туда».

И трамвай уже шел там, где не было рельсов,

Выходя напрямую к кольцу.

Мы вышли, было как-то гадковато, хмель начинал отходить.

Мы поднялись через статую кота наверх, эксгоровод не стал проверять билеты, он лишь попросил снять пальто.

К счастью, на втором этаже оказался бар, два по сто пятьдесят коньяка, я заплатил свою месячную зарплату врача перед увольнением.

Мы сели с коньяком совсем одни рядом, я по привычке что-то постоянно читать взял журнал, почему-то оказался «Караван Историй».

Это мой любимый журнал, перед первым приездом Марии в мою скромную нору я не убирал кухню, потому что одинокие мужчины кухню убирают, только если они педики и люди с мерзкой душонкой в восьми случаях из девяти, я не убрал комнату, в которой валялись книги везде – на подоконнике, на полу, на кресле, на столе, на ноуте, но поскольку я все же очень хотел секса с Машей, я сделал только один акт уборки – выкинул из сортира пятилетнюю подборку «Каравана Историй», потому что я знал – эта стильная, ухоженная, сексуальная леди не читает в сортире «Караван Историй», на худой конец только «Идеи Богатого Дома».

Этот номер я знал наизусть – про Елену Сергеевну, Булгакова, Фадеева, Макса Фадеева и Линду Маккартни и Фрунзика Мкртчана, опять армяне, подумал я.

Я открыл рекламную страницу, которая гласила: «Коньяк «Командирский» – собери волю в кулак». Коньяк оказался командирским с первых глотков, мы, лейтенанты запаса, собрали волю в кулак, а с последующими в кулачок. Все же права любимая, в туризме зарабатывают на допуслугах.

– А теперь пойдемте в нехорошую квартиру, – сказал высокий голос.

Анатомша после 150 оживилась: – Пойдем сходим в хорошую квартиру. – Я не стал ее разубеждать.

Она вновь меня поцеловала: