Читаем Москва мистическая полностью

Вот только жители центра не стремятся выехать из старого и ветхого жилья. Даже когда в 50 – 60-х годах ХХ века расселяли коммуналки, «центровые» москвичи стремились остаться. Пусть коммуналка, пусть сырые дома, а на улице загазованность выше крыши – зато центр!

Но находились и исключения. Например, жители Ивановского переулка, переименованного в советские времена в улицу Забелина, рвались куда угодно, хоть на самую окраину – лишь бы не в этих стенах! А ведь это – самый центр, легендарный Белый город. Да здесь что ни камень – глубочайшая, интереснейшая история! Однако жители Ивановского переулка и окрестностей грезили не о престиже и истории. Они мечтали о… покое. Ибо в их квартирах раздавались томительные стоны, неожиданно холодало так, что кровь застывала в жилах, и в необъятных старинных коридорах возникали темные фигуры. Призраки – и это в ХХ веке!..

Игры в Кулишках

Ивановский холм – территория в районе улицы Забелина и Ивановского переулка

И при огненной луне —

Я брожу, тоской объята;

Вспомнить, вспомнить надо мне!

Мирра Лохвицкая.

Забытое заклятье

Старожилы ХХ века вспоминали, что нынешние жилые квартиры в переулке и по улице устроены прямо в бывшем доме причта Ивановского женского монастыря и в сохранившихся кельях монахинь – вон напротив собор с куполами, с которых в 1918 году скинуты кресты. Видно, сами монастырские стены стонут, протестуя против богопротивного разрушения, и «гости из прошлого» будоражат жизнь нынешнюю.

Историки же вспоминали еще более древнее: в языческие времена здесь было странное место, состоящее из сочетания болот и холмов. Из первых постоянно вырывались то фонтаны грязи, а то и устрашающие болотные огни. На холмах же, как их называли раньше, земляных куличиках, стояли идолы древних богов, вокруг которых ведуны и волхвы устраивали свои тайные служения. Словом, устрашающе-таинственное место, к которому простому человеку не следует приближаться, не то что селиться в домах, пусть построенных и спустя века, но на нехорошем месте.

В христианские времена старых языческих идолов с холмов скинули, болота осушили. Темный еловый бор, росший на самом высоком холме, быстро разросся на земле, удобренной прежними болотами. Место назвали Елохом под Старым Бором (то есть еловым лесом, не путать с позднейшим Елоховским у нынешней станции метро «Бауманская»). Вот только худая слава Ивановского холма осталась.

Жители округи шептались, что по бывшим болотам бродит неприкаянная и оттого злая кикимора, готовая в любой миг утащить свою жертву в мир нежити. Будто бы к ее стенаниям присоединился и леший, потому что жители стали рубить еловый лес на постройки и дрова и теперь сгоняют лешего с насиженных мест. Да и старые языческие идолища, то ли засунутые в болота, то ли погребенные где-то под землей, стонут по ночам, аж кровь в жилах стынет. Не мудрено, что однажды пошел слух, что на холмах-куличиках бесы поселились. Играются в свои бесовские игры. Призывают самого князя тьмы. И тот на зов является. Появился даже словесный оборот – у черта на куличках, то есть на бесовских игрищах.

Однако это место под Бором находилось прямо под боком святого Московского Кремля. И вдруг – игрища князя тьмы?!

В борьбе с таким внутренним злом следовало предпринять самые кардинальные меры. Начали со строительства церквей. Вокруг храмов образовались поселения прихожан. Конечно, Кулишки пока в черту города не вошли, и потому «жить на Кулишках» означало «в несусветной дали». Но места обживались. Прежнее значение чертовых куличек забывалось. Слово начали произносить как «кулишки» или «кулижки» и объяснять, что «кулижками» (кучками) вырубался лес, отсюда и название местности вокруг Ивановской горки – Кулишки.

Бесовское действо

Славянская площадь, № 2, храм Всех Святых на Кулишках

Тогда лунный путь вскипает, из него начинает хлестать лунная река и разливается во все стороны.

Михаил Булгаков.

Мастер и Маргарита

В конце XIV века великий князь Дмитрий Донской решил положить конец разным слухам. По его приказанию в Кулишках, что под Бором, была выстроена огромная деревянная церковь Всех Святых. В ее подвалах и вокруг на кладбищенской территории были захоронены герои, павшие в Куликовской битве. Церковь-мемориал небесных святых приняла земных ратных мучеников. Ну и разговоры про нечистую силу прекратились. В самом деле, откуда же быть нечисти, ежели в церкви упокоились самые чистейшие и мужественные герои-защитники?!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика
Набоков о Набокове и прочем. Интервью
Набоков о Набокове и прочем. Интервью

Книга предлагает вниманию российских читателей сравнительно мало изученную часть творческого наследия Владимира Набокова — интервью, статьи, посвященные проблемам перевода, рецензии, эссе, полемические заметки 1940-х — 1970-х годов. Сборник смело можно назвать уникальным: подавляющее большинство материалов на русском языке публикуется впервые; некоторые из них, взятые из американской и европейской периодики, никогда не переиздавались ни на одном языке мира. С максимальной полнотой представляя эстетическое кредо, литературные пристрастия и антипатии, а также мировоззренческие принципы знаменитого писателя, книга вызовет интерес как у исследователей и почитателей набоковского творчества, так и у самого широкого круга любителей интеллектуальной прозы.Издание снабжено подробными комментариями и содержит редкие фотографии и рисунки — своего рода визуальную летопись жизненного пути самого загадочного и «непрозрачного» классика мировой литературы.

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Николай Мельников

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное