Москва мистическая

Правда, москвичи были уверены, что дворец на Моховой строит архитектор Матвей Казаков, а опальный Баженов только помогает ему тайным образом. Тайны, опять тайны…

Как бы там ни было, великолепнейший белоснежный дворец был готов в самые кратчайшие по тем временам сроки – Пашков справил новоселье уже в 1786 году. Вся Москва сбегалась посмотреть на новое чудо света. Действительно, дворец был невероятно красив, вокруг него разбит волшебный сад, в саду водились разноцветные яркие птицы, свезенные из иноземных стран. Еще были выкопаны пруды «на аглицкий манер» с лебедями и двумя бассейнами. И весь город сходился на том, что чудесней этого дома-дворца и быть не может.

Однако счастья в прекрасных стенах не было. Видно, гений места, восхитившись белоснежной постройкой, характера не сменил и в обещаниях обманул. Баженов, грезивший о прощении императрицы, которое она бы дала, увидев столь прекрасный дворец, в своих ожиданиях обманулся. Его авторство так и не признали официально. И до сих пор идут споры – кто же автор блистательного Пашкова дома. К тому же никакого особого гонорара от прижимистого заказчика архитектор не получил. Да и сам Пашков, несмотря на все неимоверное богатство и красоту своего дворца, радости не испытал. Вскоре его разбил паралич, вынудив передвигаться на коляске. Пашков перестал выходить, дворец сделался замком, в котором жизнь замкнулась в четырех стенах. Ну а поскольку Пашков никого не принимал, то даже год его смерти не удалось установить. То ли он скончался через четыре года после постройки дворца, то ли прожил в замке добровольным привидением до 1800 года. Словом, Пашков дом похоронил своего хозяина заживо…

После смерти имение бездетного Пашкова перешло к его родственнику – Александру Ильичу Пашкову, но и ему счастья не принесло. Выяснилось, что на доме висят огромные долги и на самом деле Пашков-старший был не столь богат, сколь хотел казаться. А все его стремление к показной роскоши было лишь средством скрыть собственные расстроенные финансовые дела.

Александр Пашков стал чудить: влез в еще большие долги под залог дворца, но решил перекрыть деяние дяди – выстроил на Моховой еще один Пашков дом, но не для частной жизни, а для общественных нужд: балов и театральных представлений. Теперь в этом доме находится аудиторный корпус МГУ, а во флигеле – знаменитая университетская церковь Святой Татьяны, покровительницы студентов. Но и постройка храма не принесла ничего хорошего. Напротив, местный священник подал жалобу на то, что рядом с церковью находятся конюшни Баженова. Началась тяжба с церковными властями. К тому же надо было платить долги. И Александр решился на выгодную партию. Нашлась Дарья Мясникова, чей папаша, купец и владелец медно-плавильных заводов, страстно желал сделать дочурку дворянкой. Но главным условием была жизнь на широкую ногу в распрекраснейшем московском дворце.

Так Пашков оказался богат, женат и славен роскошной жизнью. Вот только счастья в семье не было. Москвичи шептались, что после званых вечеров хозяин гоняет хозяйку по саду, вопя:

– Косы повыдергаю!

Впрочем, и эти богачи недолго владели Пашковым домом. Ну не привечал дом хозяев – просто-таки выживал вон! Очень быстро деньги кончились, у Пашковых не осталось средств даже на взносы в свою приходскую церковь. Уже к началу XIX века оба дома Пашковых пришли в запустение. Ну а при пожаре во время нашествии Наполеона в 1812 году Пашков дворец сильно пострадал: крыша обвалилась, стены покосились, балконы осыпались. Знаменитая верхняя балюстрада с ротондой-беседкой, бывшая тогда деревянной, сгорела вместе с деревянными скульптурами, украшавшими ее. Так что каменная балюстрада, на которой сидел Воланд, – изделие уже послевоенное. В 1813 – 1816 годах московские зодчие во главе с Осипом Бове восстановили легендарный дом Пашкова. Ну а поскольку дворец считался жемчужиной московской архитектуры, деньги на восстановление выделила городская казна.

Между прочим, не только Воланд обозревал панораму Москвы с балюстрады ее знаменитого дворца. В 1818 году в доме Пашкова произошло абсолютно реальное, но весьма мистически-знаковое событие. В тот год Первопрестольную посетил прусский король Фридрих-Вильгельм III с сыновьями-наследниками. Пруссак уже был не просто союзником российского императора Александра I в тяжелой борьбе с Наполеоном, но и родственником – брат Александра, будущий император Николай I, год назад (13 июля 1817 г.) взял в жены дочь Фридриха-Вильгельма, принцессу Фридерику-Шарлоту-Вильгельмину, ставшую в православном крещении Александрой Федоровной.